признать, та личность, которую она мне обыкновенно демонстрирует, во многом вылеплена мною же самим согласно моим представлениям.
— Я поняла, Гаррет, — пробормотала она. — Правда, хорошо поняла.
— Хорошо? Это хорошо. — Возможно, хоть немного, но поняла. Голос у нее, во всяком случае, сделался серьезный. И она не обзывала меня Мальскуандо. — Что ж, спасибо, солнце ты мое. А теперь дай я займусь своей работой.
Главная наша проблема состоит в том, что Тинни, зная меня много лет, с тех пор, когда выбранная мною профессия заводила нас обоих в еще более жуткие и опасные места, до сих пор не считает мою работу серьезной.
Правда, я и сам порой так не считаю, но вот Тинни об этом знать совершенно не обязательно.
Я занимаюсь тем, чем занимаюсь, потому что это лучше, чем работать на дядю.
— Эй, Плоскомордый!
Тарп оторвался от созерцания оркестровой ямы. Он подошел и отважно занял позицию между мной и рыжей — судя по всему, он исходил из ложного представления о том, что мне срочно требуется помощь.
— Что ты думаешь, Гаррет?
— Я думаю, что мне необходимо переварить все сегодняшние приключения. Я хочу вернуться домой, обговорить все это с моим обездвиженным партнером, а потом соснуть часов двенадцать в нормальной постели. Не говоря уже о Диновой домашней готовке.
— Я бы тоже от этого не отказался. Но мой босс настоящая заноза. У меня нет шанса вырваться отсюда даже на половину такого срока. Да что там, на десятую часть.
От ответа я воздержался. Тарпа я бы все равно не переубедил.
Он явно готовил базу для какого-то вымогательства.
— Подход, Гаррет, — напомнил стоявший у меня за спиной полковник Туп. — Все зависит от подхода к людям.
Скажите, почему, стоит любому из известных мне людей получить хоть малейший шанс, пеняют на мой подход? И вообще готовы все грехи мира свалить на мою бедную голову?
Порой самое умное — просто повернуться и уйти. Именно в этом я убеждал себя, когда шагал на запад, оставив «Мир» и его жалкое окружение вариться в собственном соку.
Кроме меня, не ушел больше никто — не считая Тинни, продолжавшей за меня цепляться. Все остальные занимались делом.
Мне еще предстояло услышать это от Покойника. Предстояло услышать от Макса Вейдера и Манвила Гилби. Я мог услышать это также от Аликс и ее горячей команды. Даже от полковника Уэстмена Тупа и директора Релвея, но позже. Я мог получить короткие комментарии на эту тему от Дина, Тинни, Тинниной племянницы Киры и даже славного тихого Кипа Проуза. Черт, я мог даже услышать это от моего двоюродного деда Медфорда Шейла, прежде чем тот испустит дух. У меня много знакомых.
Пусть их гавкают. А я удалюсь ненадолго от места событий. Надо же мне хоть сколько-то времени поискать, что бы еще добавить к этой груде обвинений.
Появление уродов — родственников членов Клики могло придать всей этой истории новый импульс.
75
Паленая отворила входную дверь как раз в тот момент, когда я собирался сунуть ключ в скважину.
— Посмотри-ка, кто за мной приперся, — сказал я ей. — Как думаешь, пускать ее?
Тинни сунула левую руку под нос Паленой, словно в ожидании, что та поцелует ее.
Весь дом пронизывало напряженное ожидание чего-то такого.
И голоса.
— У нас гости? — спросил я и тут же осознал весь идиотизм своего вопроса.
— Да. По большей части деловые, — кивнула Паленая. — Вы едва разминулись с Пенни Кошмаркой.
Разумеется, потому что Старые Кости наверняка предупредил ее о моем возвращении. Что, интересно, он поручил ей теперь?
— Ты, право же, вселил в душу этой девчонки истинный страх перед Гарретом Ужасным, Мальскуандо.
— Не могу отделаться от ощущения, что в этом каким-то образом замешаны женщины клана Тейт.
Легки на помине! Из комнаты Покойника послышался взрыв почти истерического смеха, который мог принадлежать только Кире, старательной Тинниной ученице по части науки и искусства разбивания сердец. И что она делала в моем доме?
— Чего? — спросил я.
