выбравшихся из царства чумы и безумия. Пожалуй, если бы рядом не было девушки, он бы так и поступил.
– Как хоть тебя зовут?
– А ты разве не знаешь? – удивилась скрипачка. – Тебя что, не отец послал за мной?
– Я уже говорил, что меня попросила о помощи Черная Орчанка. Последние несколько дней я приходил на площадь Старых Королей смотреть на ваши выступления. Похоже, она меня запомнила. Так что я понятия не имею, кто ты, кто твой отец и почему тебя пытались похитить. И вообще, я охотник. Искать потерявшихся девчонок – не моя работа. Так что с твоей стороны было бы справедливо хотя бы представиться и объяснить, что происходит. Хотелось бы, знаешь ли, быть в курсе, в какие неприятности я влез.
Девушка, кажется, немного смутилась.
– Прости. Я действительно не знала. Когда я увидела тебя сегодня, решила, что ты один из людей отца, нашел меня и теперь домой отведешь, – скрипачка явно не стремилась представиться и надолго замолчала. А у Акселя все сильнее портилось настроение. Он ужасно не любил такие истории, в которых «люди отца» следили за взбалмошными беглянками. Все это было похоже на завязку бульварного романа. «Сейчас она попросит, чтобы я ее не выдавал, – решил Аксель. – И еще сообщит, что ей негде переночевать. А потом у меня будут проблемы с ее отцом, который, судя по всему, имеет какую-то власть. Наверняка это кто-нибудь из влиятельных ночных. А еще она сбежала потому, что ее хотят выдать замуж за нелюбимого. Или нет, она сбежала после того, как ее обесчестили, и теперь уверена, что стоит ей вернуться, как папаша ее похоронит. А тот, кто обесчестил, сразу после этого сделал ноги. Или нет, любимого уже поймали и казнили, а она сбежала потому, что беременна, а отец заставит вытравить плод, пока не поздно. Или еще какая-нибудь несусветная глупость, которые только и случаются с еще не вышедшими из пубертатного периода детьми. Нет уж. Никаких романтических историй. Сейчас она все-таки представится, я узнаю, где она живет, и немедленно отведу к отцу. А потом буду с удовольствием ходить на ее концерты, потому что, как бы там ни было, а девчонка удивительно талантлива».
– Меня зовут Лотта. – И с тяжким вздохом добавила: – Лотта Ольсен.
Аксель сначала не понял, почему это было произнесено так значительно, и только спустя пару секунд вспомнил, что фамилия «Ольсен» ему уже встречалась.
– А ты случайно не родственница Эйнара Ольсена, магистра промышленности? – Охотник наконец вспомнил, откуда ему знакома эта фамилия. Гро Ольсен был очень влиятелен, что не удивительно. В городе, который жил за счет добычи и производства, магистр промышленности просто не мог быть обычным чиновником. Удивительно было то, что он еще и пользовался популярностью и народной любовью, если бы Аксель не был так далек от политики и общественной жизни, известная фамилия впечатлила бы его гораздо сильнее.
– Родственница, – кивнула девушка. – Я его дочь.
– Забавно, – отметил охотник. – И почему дочь такого большого человека играет по вечерам на площади Старых Королей?
– Долгая история, – вздохнула Лотта. – Я сама виновата. Последнее время он всегда возвращался домой очень мрачный, почти перестал со мной разговаривать. Он таким не был с тех пор, как умерла мама. А четыре декады назад он вдруг решил, что я должна переехать. Он даже не дал мне собраться, просто, вернувшись из магистрата, усадил в карету и сказал, что я пока поживу отдельно у хороших людей. Я не знала, что и думать! Те люди, у которых меня поселили, тоже ничего не рассказывали. Мне запрещали выходить из дома, не пускали даже на занятия музыкой! Мне нужно было готовиться к поступлению в консерваторию, а я вместо этого безвылазно сидела в темной комнате и даже не понимала, где нахожусь! Чего я только не думала! А потом я прочитала в газете, что гро Эйнара заметили на приеме в сопровождении неизвестной красотки, и подумала, что отец отослал меня подальше, потому что нашел себе женщину. Было ужасно обидно, тем более что я всегда хотела, чтобы отец снова женился и не раз ему об этом говорила. В общем, я сбежала. Дождалась, когда останусь в комнате одна, и спустилась по карнизу. Хотела пойти к отцу и сказать, что пусть он лучше устроит меня в какой-нибудь закрытый пансион для девочек, если я ему так мешаю. Только оказалось, что я совершенно не представляю, как добираться домой! Я, оказывается, находилась на окраине Бардака, а живу я в Старой крепости! Туда целых два дня пути поездом! У меня совсем не было денег. Я целый день бродила по Бардаку, а потом решила попытаться заработать игрой на скрипке. Я играла целый вечер, но мне хватило только на пирог с капустой! Это было так унизительно! Я уже хотела вернуться к тем людям, у которых я жила, но поняла, что не могу найти дорогу. И тогда ко мне явилась Черная Орчанка. Я сначала так испугалась! Но оказалось, что она хорошая и очень любит музыку и танцы. Она показала мне место, где можно переночевать, и показала, как правильно выступать, чтобы тебя заметили. На следующий день мы с ней заработали уже достаточно, чтобы было, на что переночевать в дешевой гостинице и там же получить ужин. Это, конечно, не то, к чему я привыкла, но гораздо лучше, чем ничего!
Лотта заметила, что Акселю совсем тяжело идти, и закинула его руку себе на плечо.
– Слушай, тебе, правда, надо к лекарю! Не знаю, почему ты говорил, что не хочешь, но ты скверно выглядишь.
– Ничего, бывало и похуже, – отмахнулся охотник. – Доберемся до трактира, там отлежусь. Переломов, кажется, нет.
– Чего ж ты так лекарей боишься? И расскажи наконец, что там произошло и почему я ничего не помню?
– Не боюсь я лекарей, и вообще, потом расскажу. Вон уже трактир близко. Объясни лучше, почему ты к отцу так и не поехала? Судя по всему, зарабатывала ты совсем неплохо. Да даже я за то время, что на ваши с орчанкой концерты ходил, достаточно денег на билет набросал!
– Может, лучше сначала остановимся где-нибудь? А то ты еле идешь! Ты, между прочим, не такой уж легкий!
