— Наши люди точно. Не успокоятся, пока все не стрескают.
— А слуги? — остановился Блор. — Они голодными останутся?
— Не боись. Мы себя не обижаем. Никто еще не евши спать не ложился.
— Хорошо живете…
Обычно он спал достаточно крепко. Слишком уж часто приходилось ложиться, наломавшись до смерти. И не суть важно, в Храме это происходило, в горах, у псоголовых или на шхуне, — результат одинаков. Тяжкий труд с утра и до позднего вечера, и почти всегда настолько уставал, что и не снилось ничего. При этом стоит измениться рядом звукам или появиться постороннему движению — моментально открывал глаза, готовый к действию.
Сейчас опасности не наблюдалось. Скорее, наоборот. Шарлотта сидела на кровати в чем мать родила и старательно расчесывала свои медового цвета волосы. Она перебросила пряди вперед, на грудь и старательно работала гребешком, так что треск стоял. Тяжелые косы оказались почти до колен, а в распущенном виде накрывали не хуже плаща.
Светлокожая и светловолосая, она совершенно не походила на столичных красоток, да и на Скай тоже. Если первые излишне полны, на его взгляд, то горянка чересчур жестка. Слишком много мускулов и силы.
Шарлотта представляла собой приятный компромисс. Грудь, талия, бедра как у смуглянок, волосы и внешность отдаленно напоминали Скай. Вздернутый носик, высокие скулы и почти мужских очертаний подбородок. Даже руки в знакомых жестких мозолях. Правда, расположены они несколько иначе. Не от бесконечных упражнений с оружием, а от нескончаемой работы по дому.
Он протянул руку и провел кончиками пальцев по гладкой спине. Шарлотта обернулась со странной полуулыбкой. В глазах требовательность и надежда.
— Тело твое столь же прекрасно и пленительно, как и лицо, — честно признался.
— А ночью не заметил?
— На ощупь одно, а рассмотреть в подробностях возможности не было. Даже роскошные волосы тщательно прятала под платком.
— Кто ходит с непокрытой головой?
— Молоденькие девушки.
— Еще предлагающие себя открыто за деньги.
— А в Кнауте такие присутствуют? — заинтересованно спросил Блор. — Они ходят в прозрачных платьях, как на юге?
— У нас холодно для этого слишком.
— А, — разочарованно протянул парень, — а так хотелось познакомиться.
— А тебе чего-то не хватает?
— Напротив, — очень серьезно, продолжая гладить по спине женщину, сказал Блор. — Отсутствие излишнего мастерства в твоем случае мне очень даже по душе.
Уж отличить обычный энтузиазм от наработанного опыта и настоящего искусства он сумел бы без проблем. Обе учительницы оказались не прочь посоревноваться, хоть и заочно. Недаром Блор оказался дома с ерундовой суммой. Весь заработок ухнул по наводке капитана на настоящую куртизанку.
Отточенный профессионализм оставил у него приятное впечатление, но повторять такой опыт совершенно не тянуло. Как представишь себе бесконечные ряды предшественников, так тошно становится. Вряд ли она через какое-то время различает побывавших рядом мужчин и уж точно не вспоминает.
Хотя лично он, может, и задержится в памяти. Рассказ о совершенной, бесконечной и тяжкой невинности и грубости жизни в Храме после уютного родительского дома вроде всерьез впечатлил. Тем более искренний. Почти. Требовалось немного разжалобить. Так советовал в свое время Док, а он советы умные давал.
Она проявила неожиданное участие по поводу робкого юноши, впервые увидевшего женщину вблизи. В море, как и в Храме, они не попадаются. Иногда и вранье приносит ощутимую пользу. Куртизанка продемонстрировала немалую изобретательность в показе и воспитании. Совершенно не жаль отданных денег, он за них получил много больше ожидаемого.
— Зато ты на послушника из Храма в постели не похож!
— Сроду не стремился в жрецы.
— Нет, ты ответь!
— Две, — честно сказал он.
— Не верю!
— Я очень симпатичный, — опрокидывая ее на кровать, сказал Блор, — но жизнь была одинокой и без ласки. Поэтому собираюсь восполнить недостающее.
— И срочно! — потребовала Шарлотта со смехом.
Вчера, пока они доползли до комнаты, Блор слегка протрезвел. Вряд ли вино неожиданно добавило ему ума. Скорее, просто включились мозги, слегка
