— А во что веришь ты? — резко спросил Блор.
— Абсолютного добра и зла нет, отличить одно от другого может только сам человек, — без запинки ответила Скай. — Нет общих для всех правил! Напавшие на наш караван плохи? А если я нападу и отниму еду у чужих для своих детей, стану хороша? В чьих глазах? Нет правильности для всех и каждого. Раб, получающий плети за нерадивость, считает это несправедливым, в отличие от его хозяина. А ваши «веди себя правильно — и родишься в новой касте ступенькой выше» — глупость. Это способ высших держать в узде низших. Не больше. Странно, что еще не запретили браки между разными кастами. Отгородиться и не пускать к себе. Гильдии уже вовсю этим занимаются.
— Но что случится после твоей смерти?
— От моего поведения зависит — отправится моя душа светить в виде звезды на небе, на муки в недра или возродится вновь среди родичей.
— И чем это принципиально отличается от рождения в другой касте? Наказание по заслугам, и награда тоже.
— О! Ты знаешь слово «принципиально»!
— Ты тоже.
— И поэтому Там, — она показала в небо, — меня станут судить в присутствии моих предков. Они смогут высказаться в защиту и в порицание. А потом вынесут решение.
— Хороша ли ты была для своего племени?
— Именно так! Не для жителей Султаната или Империи. Не для людей с островов на западе или юге. Даже не для племени, живущего рядом. Плевать мне на их мнение…
Она замолчала и положила руку на плечо парню, останавливая очередной вопрос:
— И вообще достаточно. Обсуждать чужие религиозные верования — фэ. Легко договориться до драки. У меня — мой бог, у тебя — твой бог. Кто кому дань платит, того и власть. Нет в горах императорских чиновников — вот и все.
— Но ты же жертву принесла! Не предкам ходила молиться.
— А мне не жалко. Я внизу, и можно уважить здешних покровителей. Хуже точно не станет.
«Другие не пошли», — вспомнил Блор.
— Док — не чужая вера. Он — ничей. Сам себе хозяин.
«А идея-то замечательная, — подумала в восхищении. — Не зря Блор появился. Если ребенок не получится, к Доку пойду. Почему раньше в голову не приходило? Он женщин отнюдь не чурается. Это даже лучше — получить от него мальчика. Ну как предки решат. Или второй, или первый. Лучше мальчик. Но не упущу!»
— Нельзя одиночке существовать долго вне рода, — сказала она вслух, — а его не обижают. Но странный. Проповедует забавную идею: «Если можешь помочь — сделай». И очень часто даже не сообщает людям об этом. И тебе не говорил.
Как раз очень даже сообщил, а вранье зачем? Но объяснять Блор не стал. Она явно не в курсе.
— Такой… не алчный. Не просящий ничего взамен. Почему его и уважают. Не только за умелость и знания. Не за одних вытащенных из-под носа у Господина Мертвых.
— Не выполняй предписания и не думай, как это смотрится в чужих глазах, — помоги! — повторил Блор. — Но ведь не только своим!
— Я тоже не убиваю всех подряд, потому что встретились на дороге из чужого племени.
Они переглянулись и рассмеялись. Действительно ерунда получается.
— Все лучше и лучше, — сказала Скай через два часа, прижимаясь. — Третий раз вообще замечательно. Ты хороший ученик и станешь отличным любовником.
— Ты хорошая учительница, — ответил Блор. — Но почему речь о будущем времени?
— Везде и во всем необходима тренировка. В этом тоже.
— И как много у тебя было партнеров?
— О! — «Слышу в голосе нотки ревности», — обрадовалась Скай. — Это льстит. К счастью, я тебе не жена, да и уезжаешь.
— А ты не хочешь посмотреть мир?
— Скажи еще «цивилизованный».
— А разве нет?
— Э, — погладив его по плечу, рассмеялась, — вечно вот так. Лучше наших не бывает. Не задумывался — а вдруг наши обычаи лучше ваших?
— Горские или зеларни? — с сарказмом спросил Блай.
— А ты с ними знаком? Правда нет? Как ни странно, для меня это именно так. Они позволяют мне творить что душе угодно. Торговать, воевать, с тобой спать. И даже на суде выступать от своего имени. А в Империи собственность принадлежит мужу, право на детей тоже. Он имеет право гулять на стороне, а супругу за такое может убить безнаказанно. Развод запрещен. Жаловаться непозволительно — все происходящее в семье выносить в суд нельзя.
