– С точки зрения чародеев, действие, предпринятое из верных побуждений, имеет необъяснимые шансы на успех. Думаю, цель найдет вас независимо от того, где станете искать. Если мне удастся покинуть цитадель, я разыщу вас. Я вас найду.
Найдет до того, как меня убьет чудовище?
Лицо Риса прояснилось.
– У меня есть кое-что для вашего похода. Кое-какие вещи!
Чародейские вещи? Источник надежды… и пользы.
За обещанным добром Рису пришлось идти к себе в комнату, и мы договорились встретиться через несколько минут в библиотеке.
Я направилась прямо туда и подтащила два стула к ярко пылающему камину. Снаружи опустилась ночь, но газовые лампы давали золотистый свет.
Рис принес с собой тканевый сверток, сел и начал его разворачивать.
– Вы сообщите королевским советникам о походе?
Это мне не приходило в голову. Впрочем, им говорить было нельзя.
– Нет. Они меня не отпустят. Заставят дожидаться отца.
– Вы правы. – Чародей одобрительно улыбнулся. – Вот, смотрите.
Он достал из свертка отрез ткани и встряхнул его. Это оказался темно-синий плащ. Рис отнес его к столу в полумраке у окна и вернулся с пустыми руками к огню. Я оглянулась на стол – плащ исчез.
Ахнув, я метнулась к столу. При ближайшем рассмотрении плащ оказался на месте, но его выдавало лишь еле заметное мерцание. Я схватила его в руки.
– Что? Как?
Прижав плащ к груди, я вернулась на свое место. На ощупь ткань была плотная. И вес имела. Но даже у меня в руках разглядеть ее удавалось с трудом. И сами руки тоже.
– Это не плащ-невидимка. Будь у меня такой, с радостью отдал бы вам. На солнце вас в этом плаще всякий увидит. Но в тени, даже при дневном свете – под деревом, например, – и если сидеть неподвижно, не заметят. Ночью и вовсе никто не увидит. Тень покажется глубже, вот и все. На драконов и призраков, к сожалению, не действует, но огров и грифонов обвести вокруг пальца легче легкого. Равно как людей и чародеев.
– Спасибо.
Этот плащ поможет мне уцелеть.
Рис снова полез в сверток и извлек еще один отрез ткани, на сей раз большой квадрат тонкого холста. Каждый дюйм его украшали вышитые изображения роскошного пира.
– Скатерть… – С нее-то мне какой прок? – Спасибо.
– На здоровье. Теперь смотрите. Добрая скатерть, накрой на стол, пожалуйста.
Ткань вырвалась у него из рук и развернулась. Она повисла в воздухе, образовав прямые края и острые углы, словно под ней и впрямь находился стол… вот только стола не было.
А потом! А потом!
Из воздуха начали выскакивать блюда и со стуком опускаться на стол: жареный фазан, жареный заяц, жареный кабан и еще что-то – все виды жаркого. И все виды хлеба: круглые караваи и длинные батоны, слоеные и сдобные булочки, посыпанные семечками и простые. Еды хватило бы накормить весь замок, не говоря уже о фарфоре и столовых приборах.
Видимо, глаза у меня вылезли на лоб, потому что Рис рассмеялся.
– Это настоящая еда? Ее можно есть?
– Попробуйте. Все очень вкусно. – Он протянул мне вилку. – Только осторожно. Знавал я человека, который так объелся, что неделю проболел.
Серебряная вилка оказалась тяжелее наших лучших приборов. Выбор мой пал на большой кусок черничного пирога, мое любимое блюдо.
– Ммм. Восхитительно. – Я положила вилку.
– Еще чего-нибудь?
Я помотала головой.
Рис произнес:
– Добрая скатерть, благодарю тебя за прекрасную трапезу.
Еда и посуда поднялись над столом. Только пристальное наблюдение позволило мне заметить, как стремительно они сжались – казалось, мгновенно исчезли из поля зрения.
– Все уменьшилось! – Я помахала рукой в воздухе над скатертью. Воздух как воздух. – Выходит, в воздухе полно жаркого и пирогов, но они такие крошечные, что их не видно?
Скатерть сложилась, и Рис протянул ее мне.
