подбежал к сидящим. Отдав Робину свою ношу, на первый взгляд похожую на кожаный бурдюк, он так же быстро отбежал назад. Олег успел заметить странную гримасу на его лице, словно разбойник чего-то побаивался.
– Бибамус, – предложил Робин, выдергивая пробку и ловким движением направляя струйку из горлышка бурдюка себе в горло. Сделав несколько глотков, он передал мех Олегу. Тот осторожно попробовал отпить из бурдюка, поднеся его поближе к лицу, но вместо этого лишь облился. Тогда, посмотрев на удивленно-иронически улыбающегося собеседника, он приподнял бурдюк и, наклонив, слегка надавил на мех, направив струйку из горлышка в рот. Получилось несколько неуклюже, но, в общем, похоже на Робина. В бурдюке было неплохое на вкус белое вино. Сделав пару глотков, Олег передал бурдюк назад, поощрительно подмигнувшему собеседнику. Робин, взяв бурдюк, воткнул пробку и вдруг неожиданно легко поднялся. Посмотрев на медленно встающего Олега («Ноги все-таки затекли, черт побери»), он еще раз улыбнулся и предложил: – Ваде нобискум, – приглашающим взмахом руки уточнив свои слова.
– Пойдем, – согласился Олег, на всякий случай прихватив оставленную у дерева дубинку. Хотелось еще раз дотронуться до коры странного дерева, но Робин так явно торопился, что он решил не терять время. И лишь спустя много лет узнал Олег, что это решение спасло ему жизнь. Вот так иногда не совершенные нами поступки меняют нашу судьбу.
Как ни странно, обратная дорога заняла намного меньше времени. Разбойники, в отличие от Олега, блуждавшего во время бега по лесу, вышли на свою стоянку прямым путем, ориентируясь по одним им видным приметам.
На стоянке двое оставшихся «дневальных» возились с раненным Олегом разбойником. Один из них, завидев среди возвращавшихся Гордеева, с неразборчивым криком схватил дубину и бросился к нему. Но одно короткое слово-приказ Робина заставило разбойника застыть на месте, а потом с ворчанием вернуться к лежащему на подстилке раненому. – Фратер, – коротко объяснил Робин ситуацию. Слово было понятно и без перевода.
«Ну, хреново. Нажил себе врага на пустом месте. С другой стороны, стоять и ждать, когда он меня ударит? Нет уж, не настолько я дурной. Но чуваку помочь надо, это точно. Я все-таки недоучившийся, но медик», – размышляя так, Олег подошел к лежащему, отодвинул вытиравшего кровь какой-то грязной тряпкой брата и осторожно ощупал место ранения. Раненый застонал, и стоявший рядом разбойник опять что-то грозно заорал, но Олег лишь отмахнулся. Схватив лежащий рядом нож, он вытащил из брюк и отрезал подол своей рубашки, намного более чистый, чем тряпка, которой пользовался брат раненого. Припомнив, что вино, кажется, так и называется по-латыни, Олег потребовал вина. Облив под недоумевающие выкрики разбойников вином руки и тряпку, он осторожно обработал края раны. К счастью, судя по тому, что ему удалось нащупать, перелом получился ровный, без обломков. Видимо, он инстинктивно ослабил силу удара в последний момент. Но кожа все-таки порвалась, да и перелом следовало зафиксировать. Кто-то коснулся его плеча. Оглянувшись, Олег увидел, что один из разбойников протягивает ему чистую, отбеленную ткань, целый сверток, а второй держит в руках небольшую круглую и довольно ровную палку. «Ага, все-таки какие-то понятия о первой помощи у них есть, – обрадовался Олег. – Но как же обезболить-то, «ЗИЛ» сто пятьдесят семь крестовину…» – и тут он вдруг вспомнил, как снимал головные боли матери его отец, и решил попробовать. Обхватив голову раненого руками, так, чтобы кончики пальцев лежали на висках, он сосредоточился и как бы напрягся, стараясь представить, что текущая с его пальцев вода смывает боль, как песок. Несколько секунд ничего не происходило, потом раненый вдруг улыбнулся и неожиданно заснул. «Оба-на! Получилось», – удивлению Олега не было границ. Хорошо, что он не глядел по сторонам, потому что не менее его удивились и разбойники, причем большая часть из них схватилась за дубины и ножи. Лишь повелительный жест атамана остановил готовящуюся расправу. Но Олегу в это время было не до того, что происходит вокруг. Вместе с помощниками он аккуратно забинтовал рану, потянул руку раненого на себя и, вставив палку в районе локтя, закрепил руку неподвижно все той же тканью. Потом он повернулся и, подозвав Робина, быстро нарисовал на земле носилки с лежащим на них на животе человеком. Получилось не очень-то похоже, но атаман разбойников понял и, утвердительно кивнув, приказал своим соратникам заняться изготовлением носилок. По крайней мере так понял Олег, увидев, что двое, подхватив топоры, отошли в лес и сразу начали рубить два гладких тонких дерева…
Но тут Олег так захотел есть, что у него громко забурчало в животе. Робин, снова улыбнувшись, жестом пригласил его к костру. Возле него лежали на импровизированных тарелках из листьев лопуха лепешки с положенными на них порезанными кусочками мяса. Рядом с каждой такой «тарелкой» стояли деревянные стаканчики с налитым в них вином. Ел Олег с аппетитом, хотя мясо имело какой-то странный привкус, а лепешки были пресными, да и соли во всех этих блюдах явно не хватало. Он съел уже больше половины порции, когда импровизированный обед неожиданно прервался. Один из сидевших в сторонке разбойников, а вернее, как убедился при более внимательном взгляде Гордеев, разбойниц, вдруг перестала есть, замерла, словно прислушиваясь, и внезапно вскочила, роняя еду на землю и не замечая этого.
– Драконэс! – испуганный крик женщины заставил всех забыть про еду. Подгоняемые короткими приказами Робина разбойники, поглядывая в небо, быстро собрали все имущество, залили костер и, безжалостно разбудив спящего раненого, бегом устремились в сторону от дороги, куда-то в чащу леса. Побежал вместе с ним и недоумевающий Олег. Если он правильно понял, то разбойница учуяла летящих драконов. «Это что же, он все же в сказку попал или все-таки нет? Может, здесь называют драконами самолеты или вертолеты? Кто их знает, этих дикарей, – бег ничуть не мешал уже втянувшемуся Гордееву обдумывать происходящее. – Вот ведь, знал бы, куда попаду, повторял бы латынь все время. Теперь же остается надеяться только на метод глубинного погружения. Говорят, если жить в языковой среде, то за пару месяцев можно не только понимать, но и научиться говорить на любом языке».
Бежать, к счастью для уставшего и постепенно сдававшего Олега, а также болезненно кривившегося при толчках, лежащего на носилках раненого
