— Что ж, — промурлыкала моя мучительница, вытащила свиток, и лодку окутал полог Невидимости. — Тогда начнем пытки…
Могу сказать только одно — как партизан я оказался не очень…
— Альтамеда… — задумчиво произнесла Анастария, уставившись в потолок Дома Свиданий. — Все же жаль, что ты не рассказал мне об этом сразу…
— Насть, я же уже все объяснил, — лежа рядом с девушкой, я смотрел туда же, куда и она, правда, видел совершенно иное. У меня перед глазами плясали единороги, летали бабочки, распускались цветы и светила радуга. Мне было хорошо…
— Знаю… Просто… Как ты думаешь, чем я занималась сегодня утром, вместо того, чтобы идти в игру? Я искала любые упоминания об Урусае. Не только о замке, вообще любые.
— И как?
— Только одно. Урусай — один из древних и старых демонов в мифологии Наг. Все, что о нем известно — он был страшен. Больше нет ни слова!
— Тогда получается, что…
— Совершенно верно — в нашем замке сидит этот самый демон и ждет нас в гости. Даже обидно, что нас наградили титулами — мы могли бы сыграть свадьбу и вместе войти в Альтамеду. Придется тебе действовать по обстоятельствам… Впрочем — как обычно, — девушка повернулась ко мне и внезапно спросила: — Дим, скажи, а где-то в реальности тебя ожидает миссис Махан, печально зачеркивающая день за днем даты на календаре? Нужно же понимать, с кем тебя делить придется…
— Меня не надо делить — я целый и неделимый. Что касается миссис Махан — к сожалению, за свои тридцать лет мне так и не посчастливилось ее встретить. У меня вообще в реальности никого не осталось…
— А родители?
— Уже лет семь как их нет. Имитаторов в транспорт ввели всего пять лет назад, хотя нет — уже шесть, до этого люди управляли им самостоятельно… Вот они и…
— Извини, не знала…
— Ничего страшного… Насть, у меня к тебе аналогичный вопрос — я могу называть тебя своей девушкой, или то, что сегодня произошло — страшная тайна за семью печатями, о которой, не дай Элуна, узнает мистер… хм… Анастяр. Оказывается, я даже твоей настоящей фамилии не знаю.
— Ее мало кто знает, — ответила девушка, подвинувшись ко мне ближе. — Меня зовут Анастасия Зв…кая и я согласна стать твоей девушкой. Да уж… Звучит, как какое-то обещание…
— Зато ты так и не ответила.
— Да не знаю я, что тебе ответить. Официально я свободна, однако существует человек, привыкший думать обо мне как о своей невесте.
— Невесте? — я даже обернулся на столь интересное признание Насти.
— Угу… В общем — у меня было трое молодых людей, самый известный из них — Хелфаер. И нечего так на меня смотреть — когда находишься рядом с мужчиной слишком длительное время, рано или поздно начинаешь испытывать к нему симпатию. Мы встречались почти четыре года, пока я окончательно не поняла — Хела не изменить. Хелфаер и компромисс — понятия из совершенно двух разных вселенных, поэтому мы расстались. Вернее — я рассталась, однако Хел по-прежнему не может меня отпустить. Он до сих пор считает, будто я принадлежу ему, забрасывает подарками, предложениями о встрече как в игре, так и в реальности… Одно время я даже хотела из Феникса уйти, да папа остановил…
— Папа? — переспросил я, стараясь скорчить изумленное лицо. Несмотря на наши текущие отношения, мне не хотелось рассказывать об имеющейся у меня информации.
— Ну да… Эхкиллер, глава Феникса. Вряд ли бы я смогла чего-то добиться в этой игре, если бы не он. С первых дней игры он брал меня на совещания клана, обучал, заставлял думать… Именно он настоял, чтобы я получила два высших и училась на третье, именно он назначил меня главой отдела аналитики Феникса, хотя семь лет назад, когда я заняла это место, я совершала такие логические ляпы, что стыдно вспоминать… Он сделал из меня ту Анастарию, которую знает Барлиона, поэтому мне ничего не остается, кроме как сказать ему огромное спасибо…
— Как же он отпустил тебя ко мне?
— Разве у него был выбор? Мы с ним давно решили — я в любой момент могу отправиться в свободное плавание, при этом обратная дорога в Феникс будет всегда открыта. Кстати, знаешь, почему Феникс? Будешь третьим человеком, посвященным в эту глобальную тайну — это кличка пса, прожившего с нами около тридцати лет и погибшего за пару лет до запуска Барлионы. Отец так любил этого старичка, что даже клан назвал в его честь… Все называют нас жареными курицами, однако и он, и я только смеемся, вспоминая Феникса. Он очень любил курятину…
Мы проговорили больше трех часов. Устроив себе импровизированный отпуск, совершенно не отвлекаясь ни на клановый чат, ни на письма, мы спрашивали друг друга обо всем, что только можно. Начиная от того, кто какую школу закончил, заканчивая — кто и что подумал в первые минуты
