Я была рада, что мы оставили себе китель и бокал на длинной ножке. Алекс сказал, что собирался раздобыть что-нибудь и для меня, и, если бокал мне нравится, он готов им поделиться. Но судя по его виду, он хотел, чтобы я отказалась. Я была бы не против поставить бокал у себя дома, но решила: пусть лучше босс чувствует себя передо мной в долгу. И я ответила: «Ладно, оставь себе и не бери в голову. Все равно я буду видеть его каждый день». Алекс кивнул с таким видом, будто сделал мне одолжение.
Регистрационный номер корабля, КСС-117, был изъят из реестра через десять лет после случившегося. Ни один корабль в будущем не получит этого номера – и точно так же, подозревала я, не будет и другого «Поляриса». Те, кто дает имена сверхсветовым кораблям, не суеверны, но зачем искушать судьбу?
Алекс купил для кителя освещенную витрину, которую поставил в углу офиса – возле шкафа, но подальше от видеокамеры. Я складывала и раскладывала китель, пока не стала видна нашивка с именем Мэдди на левом нагрудном кармане. Наконец мы заперли витрину и пару минут любовались своим приобретением.
Но куда поставить бокал – так, чтобы на него не попадала пыль, чтобы он не падал и был хоть как-то защищен от воров?
В две стены были встроены книжные полки. Кроме них, в офисе стоял старый книжный шкаф – ему было полвека – в стратмейеровском стиле, доставшийся Алексу по наследству от дяди. Его стеклянные дверцы запирались на замок.
– Да, – сказал Алекс. – Самое подходящее место.
Оказалось, что не самое подходящее. Чтобы шкаф не попадал под прицел камеры, нам пришлось переставить бо?льшую часть мебели. Но в итоге получилось не так уж плохо.
Алекс отошел назад, любуясь перестановкой, затем открыл дверцы шкафа, освободил место на верхней полке и протянул бокал мне, чтобы я оказала ему все полагающиеся почести.
Во второй половине дня позвонила Ида.
– Посмотри шестнадцатичасовые новости, Чейз, – посоветовала она. – Там говорят нечто странное про «Полярис».
Я попросила Джейкоба взглянуть, и мгновение спустя в офисе материализовался незнакомый мужчина вместе с Пэйли Макгуайр, репортером Си-би-уай. Они стояли на космическом причале Скайдек, возле пяти упаковочных ящиков. В кадре виднелась часть корабля с открытыми грузовыми люками.
«На околосолнечную орбиту, господин Эверсон?» – спросила Пэйли.
«Совершенно верно, Пэйли. Самый подходящий способ».
Ящики были выше его самого, но в условиях низкой гравитации это, конечно, ничего не значило. Кто-то подхватил один ящик и занес его в люк.
«Но в чем суть?» – спросила она.
Эверсону было лет двадцать пять. Если пренебречь этим обстоятельством, можно было принять его за ученого: впечатление довершали черная борода и строгий костюм. У него были серые глаза и длинные тонкие пальцы пианиста.
«В каком-то смысле, – сказал он, – эти предметы почти священны. К ним следует относиться с уважением, что мы и делаем».
– Джейкоб, – сказала я, – что в ящиках? Не знаешь?
– Одну минуту, мэм. Я пересмотрю программу.
Пэйли следила, как уносят еще один ящик.
«Как далеко вы собираетесь отплыть, прежде чем сбросить их за борт?»
«Такой груз не сбрасывают за борт, – ответил он. – Его отпускают. Отправляют на вечный покой».
– Чейз, – сказал Джейкоб, – в ящиках находятся обломки, оставшиеся после взрыва бомбы в разведке.
– Артефакты?
– Да. То, что осталось от них.
«Что ж, как далеко вы собираетесь отплыть, прежде чем отпустить их?» – спросила Пэйли.
«Недалеко от луны. Мы собираемся покинуть Скайдек, когда он окажется на одной линии с солнцем, то есть когда луна окажется на одной линии с солнцем. Это случится сегодня ночью, около трех часов по местному времени. Мы все еще будем по эту сторону луны».
«Господин Эверсон, как я понимаю, контейнеры выйдут на околосолнечную орбиту?»
«Не контейнеры. Контейнеры мы оставим. Отпущен будет лишь пепел…»
«Пепел?»
«Мы решили, что будет правильно превратить все в пепел. Он действительно окажется на околосолнечной орбите. Среднее расстояние от солнца составит одиннадцать и одну десятую миллиона километров – один процент от расстояния между их кораблем и Дельтой К, когда они в последний раз вышли на связь».
Макгуайр повернулась и посмотрела прямо на меня.
«Итак, друзья, вот оно, последнее прощание с семью героями „Поляриса“, шестьдесят лет спустя».
Я позвала Алекса. Джейкоб вернулся в начало, где ничего нового не сообщалось, и еще раз воспроизвел программу.
