Стер тайный ужас краски с лиц,
Гоня по плитам нас,
И никогда я не встречал
Таких тоскливых глаз.
Нет, не смотрели мы вчера
С такой тоской в глазах
На лоскуток голубизны
В тюремных небесах,
Где проплывают облака
На легких парусах.
Но многих низко гнул к земле
Позор грехов земных,
Не присудил бы правый суд
Им жить среди живых:
Пусть пролил он живую кровь,
Кровь мертвецов на них!
Ведь тот кто дважды согрешит,
Тот мертвых воскресит.
Их раны вновь разбередит
И саван обагрит,
Напрасной кровью обагрит
Покой могильных плит.
***
Как обезьяны на цепи,
Шагали мы гуськом,
Мы молча шли за кругом круг
В наряде шутовском,
Сквозь дождь мы шли за кругом круг
В молчанье нелюдском.
Сквозь дождь мы шли за кругом круг,
Мы молча шли впотьмах,
А исступленный ветер зла
Ревел в пустых сердцах,
И там, куда нас Ужас гнал,
Вставал навстречу Страх.
Брели мы стадом через двор
Под взглядом патухов,
Слепили блеском галуны
Их новых сюртуков,
Но известь на носках сапог
Кричала громче слов.
Был скрыт от глаз вчерашний ров
Асфальтовой корой,
Остался только след песка
И грязи под стеной
Да клочья савана Его
Из извести сырой.
Покров из извести сырой
Теперь горит на Нем,
Лежит Он глубоко в земле,
Опутанный ремнем.
Лежит он, жалкий и нагой,
Спеленутый огнем.
Пылает известь под землей
И с телом сводит счет,
Хрящи и кости гложет днем,
А ночью мясо жрет,
Но сердце жжет она все дни,
Все ночи напролет.
***
Три года там не расцветут
Ни травы, ни цветы,
Чтоб даже землю жгло клеймо
Позорной наготы
Перед лицом святых небес
И звездной чистоты.
Боятся люди, чтоб цветов
Не осквернил злодей,
Но божьей милостью земля
Богаче и щедрей,
Там розы б выросли алей,
А лилии белей.
На сердце б лилии взошли,
А розы - на устах.
Что можем знать мы о Христе
И о его путях,
С тех пор как посох стал кустом
У странника в руках?
Ни алых роз,
ни белых роз
Не вырастить в тюрьме,
Там только камни среди стен,
Как в траурной кайме,
Чтоб не могли мы позабыть
