поступает в жизненно важные органы.
Ватт скинул пиджак и укутал Леду, словно в кокон. Потом поднял на руки и понес к ховер-борду, придерживая ее за голову и под коленями. Неуклюже уложил ее на доску, на бок, а потом пристегнул ремнем безопасности для экстренных ситуаций.
– Надя, – хрипло сказал он, – как нам незаметно провезти ее?
– Мы проберемся в отель на ховере. Доверь это мне.
Ватт вдруг понял, что они с Надей поступили неправильно. Изначально он хотел, чтобы Леда изменила о нем мнение, но он сам стал относиться к ней иначе.
Что она сказала когда-то? «Мы с тобой одного поля ягода».
Леда была права. За это время он познал ее не только физически, но еще умственно и эмоционально. Черт побери, возможно, он понимал ее лучше, чем кого-либо другого в своей жизни. Да, она действовала ему на нервы, была упрямой, неуравновешенной и порочной, как и он сам. Но что, если главное найти не кого-то без изъяна, а того, чьи недостатки дополняли бы твои собственные?
На медленном режиме, чтобы Леда не упала, ховерборд полетел к отелю. Ватт побежал следом.
– Тебе она правда не безразлична? – со странным смирением спросила Надя.
«Правда».
Неужели он понял это, лишь когда Леда оказалась на грани жизни и смерти?
Эйвери
Покинув вечеринку, Эйвери вернулась в отель, но в огромном холле, со стенами из резного камня и сверкающей плиткой, поняла, что не может подняться наверх. Не хотелось ложиться в холодную, одинокую постель, в которой никогда не будет Атласа. Впереди ждала целая жизнь без него – пустая, безрадостная и мучительно долгая.
Некоторое время Эйвери постояла у гигантских окон фойе, глядя в бесконечное темное небо. Звезды в этой части света были такими яркими! Интересно, когда запустят новый залп салютов.
На столике возле нее засветились цветы-эмоции. Вечно они не работают как надо: ведь сейчас они горели красным цветом ярости, хотя ощущала она пустоту.
Эйвери сделала глоток из бокала, даже не понимая, что именно пьет. За спиной время от времени раздавались голоса и стук каблуков по глянцевому полу – гости расходились по номерам.
Все события прошедшей ночи: как она узнала про Каллиопу и загнала ее в угол, а хуже всего, как попрощался с ней Атлас – со страшной непреклонностью в голосе, – буквально раздавили Эйвери. В голове без остановки крутились мысли. Она сделала новый глоток в надежде, что коктейль заполнит ту пустоту, которая грозила расколоть ее надвое.
– Эйвери?
– Привет, – сказала она, услышав голос Корда, но не обернулась.
Безотрывно Эйвери смотрела на темную полоску воды внизу и освещенные фонарями мосты. Люди переходили с одной стороны на другую, словно исполняя танец теней. Кто из них сейчас был рядом с теми, кого любил, а кто, подобно ей, проводил время в одиночестве?
– Что ты здесь делаешь? – спросил Корд.
Эйвери поняла смысл его вопроса: почему она стоит одна возле темного окна?
– Где ты был весь вечер? – спросила она, поскольку не видела его на вечеринке.
Корд пожал плечами:
– Я только что приехал. Кажется, слегка опоздал. Долгая история, – добавил он в ответ на вопросительный взгляд Эйвери. – Я был с Брайсом.
Она кивнула. Некоторое время оба молчали. Тишину прерывали лишь приглушенные голоса гостей и отдаленные звуки музыки.
Эйвери не переставая думала об Атласе, вспоминала его лицо, когда он сказал, что между ними все кончено. Стереть бы это из памяти, предать забвению, чтобы и капли не осталось. Эйвери надеялась, что поможет алкоголь, но от выпивки лишь обострилась меланхолия. Забудет она когда-нибудь обо всем этом?
– Эйвери, ты в порядке? – спросил Корд.
Она вздрогнула и повернулась к нему лицом. Затем, повинуясь порыву, приподнялась на носочках и поцеловала Корда.
Он напрягся, ошарашенный ее поступком. Сперва Корд не ответил на поцелуй, но через секунду положил ладонь Эйвери на затылок, а второй рукой обхватил за талию – идущий от него жар приятно обжигал ее холодное онемевшее тело. Их поцелуй был грубым, настойчивым и безрассудным.
– Эйвери, – наконец произнес Корд, отступив на шаг, – что это было?
– Прости…
Она старалась не запаниковать, но стоило Корду отодвинуться, как вернулась темнота, еще гуще прежней. Она нахально вторгалась в сознание Эйвери и утягивала в свои ужасные глубины.
