Мстительный дух

— Продолжайте себя в этом убеждать.

— Почему ты не рассказал мне того, что он знал?

— Я ответил, почему.

— Нет, ты правдоподобно солгал, — сказал Гор. — А теперь ответь по-настоящему, иначе я перейду к действительно интересным стихам из этой кошмарной книги.

Гераддон пожал плечами.

— Хорошо. Он был соперником. Теперь же — нет.

Гор убрал когти, удовлетворившись ответом Гераддона. Он отвернулся от демонических существ и подошел к Ноктуа, который на протяжении допроса демона стоял неподвижно, словно статуя.

— Это тебе урок о надлежащем применении силы, — произнес Гор. — Однако я позвал тебя не за этим.

— Тогда почему я здесь, сэр? — спросил Ноктуа.

— У меня для тебя особое поручение, Граэль, — сказал Магистр Войны. — Точнее, для тебя и Гера.

Лицо Ноктуа вытянулось, когда он понял, что из-за этого поручения не примет участия в грядущем бою. Спустя мгновение он собрался.

— Чего вы от меня хотите, мой повелитель?

Гор отечески положил руку на наплечник Ноктуа.

— На борту моего флагмана незваные гости, Граэль.

— Незваные гости? — переспросил Ноктуа. — Кто?

— Блудный сын и два вероломных труса, которые некогда сражались вместе с тобой, как братья, — произнес Гор. — Они ведут отребье из числа этих надоедливых странствующих глупцов Сигиллита в сердце «Мстительного духа».

— Я их найду, — пообещал Ноктуа. — И убью.

— Очень хорошо, Граэль, однако я не хочу, чтобы они все умерли.

— Не хотите?

— Убей прочих, если они создадут тебе проблемы, — сказал Гор, — но блудный сын нужен мне живым.

— Почему? — забывшись на миг, спросил Ноктуа.

— Потому что я хочу, чтобы он вернулся.

В небе на востоке господствовала гора Железный Кулак, черная клякса на горизонте указывала на далекие пожары где-то в районе Общинной Черты. Земледельческие равнины к северу от Луперкалии заполняло собой огромное собрание имперской мощи – его армия.

Рэвен гнал «Бич погибели» вперед, спотыкаясь, когда токсины в крови искажали восприятие сенсориума рыцаря. Тот колыхался, нарушаясь призрачными образами крылатых змей, ужасных клыкастых пастей и глаз, в которых пылала ярость, вызванная отречением.

Его тошнило от мысли о том, чему он чуть было не поддался.

Или это была мысль о том, чему поддался?

Он уже этого не знал, и ему не было дела.

Рэвен вел рыцаря вниз, к тысячам бронемашин, множеству полков и целым батальонам артиллерии. Ему указывала путь тысяча блестящих знамен: полковые флажки, ротные штандарты, указатели мест сбора и отметки расстояния.

На панцирях собравшейся знати реяли знамена домов: Тажкар, Кошик, Индра, Каска, Мамарагон. Прочих он не узнавал или не мог различить. По сравнению с их рыцарями солдаты Армии выглядели карликами, однако это были далеко не самые крупные и не самые гибельные убийцы на поле.

Дюжина боевых машин Легио Грифоникус и Легио Круциус шагала по выделенным коридорам, чтобы занять свои боевые позиции. Могучие. Вызывающие благоговение.

Но всех затмевала незыблемая рукотворная гора в середине строя.

Титан «Император» «Идеал Терры» представлял собой громадную твердыню из адамантия и гранита, передвижную военную цитадель, возведенную давно лелеемым искусством и сотворенную при помощи крови и молитв. Одновременно храм Омниссии и бог-разрушитель, «Император» был центральным бастионом, на который опирались оба фланга армии.

Черно-белая раскраска Легио была геральдическими цветами принцепса Этаны Калонис, чьи предшественники из Механикума пилотировали первые машины на Ризе.

В воздухе висело марево от жара орудий, и Рэвен моргнул, стряхивая слезы изнеможения.

Утомление от соединения вызывало у него боль в костях, в каждой части его тела. В суставах скребло битое стекло, а острая боль по ту сторону глаз была такой, словно нечто пыталось прорыть нору наружу из середины мозга. Жидкости, переработанные телом гораздо больше раз, чем это было безопасно, сохранили ему жизнь, однако теперь отравляли его.