— Возможно, ее слова дают людям надежду, — произнес Локен.
— Надежду на обман, — отозвался Дорн, скрестив руки и отступив от стола. Недолгое время, которое он провел с ними, истекло. Примарх направился к посадочной рампе, однако перед тем, как отправиться к Терре, обернулся и произнес последнюю фразу.
— У меня есть лишь эмпирическая ясность Имперской Истины.
Локен хорошо знал эти слова.
Когда-то он произносил их в водяном саду на Шестьдесят Три-Девятнадцать, а после этого множество раз в подземельях Терры. То, что Рогал Дорн повторил их здесь, не могло быть совпадением. Память о них напоминала о расколотом братстве, нарушенных клятвах и хладнокровно убитых братьях.
— Как и у меня, — произнес Локен, но Рогала Дорна уже не было.
9 Вспомнить Луну/Добрая охота/Провокатор
Фронтальную дугу высокого сводчатого стратегиума «Мстительного духа» образовывал вмурованный громадный купол из стекла, сквозь которое можно было разглядеть чернильную тьму внутренней планетарной сферы Молеха. Немногочисленные видимые источники света представляли собой нестойкие отражения от бронированных корпусов звездолетов всех видов и размеров. «Мстительный дух» сопровождала завоевательная армада, которая окружила флагман Луперкаля, словно крадущаяся охотничья стая, и затягивала петлю вокруг Молеха.
Утопленные световые сферы заливали зал под куполом сиянием, которого тот не знал со времен войны против Аурейской технократии. В центре стратегиума было установлено громадное возвышение из оуслита высотой в метр и диаметром в десять. Когда-то оно было частью Двора Луперкаля — стол для собраний, трибуна для обращений и, не столь давно, жертвенный алтарь.
Аксиманду казалось, что тот этап прошлого Легиона был лишь первым шагом его продолжающейся трансформации — очередным изменением, которое он принял столь же твердо, как собственный осенний аспект. Последняя пролившаяся на эту поверхность кровь принадлежала предполагаемому союзнику, архипланировщику и манипулятору, чьи амбиции, в конце концов, вышли за пределы возможностей.
Змея Эреб, восхваляющий себя самозваный пророк восстания. Хнычущий, лишенный кожи и власти, подлый заговорщик сбежал с «Мстительного духа» в неизвестном направлении.
Аксиманд не жалел о его уходе.
Окровавленные трофеи и декорации, сопровождавшие его учения, также исчезли. Их сорвало в пустоту при столкновении с пылающим ударным кораблем убийцы из клады. Адепты Механикума в темных одеяниях и бормочущие, окутанные тенями таллаксы вернули стратегиуму его былое величие. Там, где прежде имперские орлы взирали сверху вниз на собравшихся воинов, теперь наблюдало за происходящим Око Гора.
Смысл был очевиден.
«Мстительный дух» вновь стал кораблем Магистра Войны, а тот — его командующим. Это было новое начало, обновленный крестовый поход под стать тому, что увел их к самым пределам космоса по кровавому пути из приведенных к Согласию миров. Луперкаль уже покорял эти планеты, и собирался покорить их снова, творя Империум Новус из пепла прежнего.
Морниваль стоял вместе со своим повелителем на оуслитовом возвышении. Искусно встроенные в верхние грани линзы проецировали трехмерную карту пространства ближней системы Молеха.
Малогарст постучал по поверхности инфопланшета, и обновившиеся символы, моргнув, ожили. Больше кораблей, больше защитных мониторов, больше минных полей, больше пустотных ловушек, больше нейтронных петель, больше орбитальных оборонительных платформ.
— Суматошно, — заметил Аксиманд.
— Много кораблей, — с удовольствием согласился Абаддон.
— Ты уже думаешь, как подобраться достаточно близко для штурма, не так ли? — поинтересовался Аксиманд.
— Я уже знаю, как, — произнес Первый капитан. — Сперва мы…
Гор поднял руку в перчатке, упреждая стратагему Первого капитана.
— Подожди, Эзекиль, — произнес он. — Вы с Аксимандом опытны в этом, и пробивание бреши вряд ли станет испытанием ваших сил. Давайте оценим нрав свежей крови, которую вы добавили в состав.
Ноктуа с Кибре вытянулись, а Гор сделал жест в направлении окруженной гирляндами огней сферы Молеха посреди освещенного дисплея.
— Вам знаком жар мечей и болтеров, но покажите мне, как бы вы раскололи кольцо Молеха.
Как и ожидал Аксиманд, первым заговорил Кибре.
