— Как часто я ошибался в таких вопросах?
— Ни разу, — признал Пертурабо, направляясь к покрытым тканью верстакам у края полуэтажа. — Однако все бывает в первый раз, и мне необходима помощь каждого из твоих воинов. Но постой, я хочу показать тебе кое-что.
Примарх стянул белый покров, под которым обнаружилось беспорядочное скопление незавершенных проектов, устройств непонятного назначения и чудесных машин на шестернях и пружинах.
— Моя мастерская, — произнес Железный Владыка.
— Как я себе и представлял, — сказал Магнус.
Он зашагал вдоль верстаков, с наслаждением изучая вещицы, расставленные у стен помещения. Остановившись возле неоконченной модели пышного амфитеатра, примарх взял лежавший рядом с ней лист восковки.
— Талиакрон, — проговорил Циклоп. — Начал трудиться над ним?
— Еще нет, но скоро, — ответил Пертурабо. — Когда закончится Крестовый поход и у нас будет достаточно песен о славных подвигах, я возведу сцену для них. В горах, напротив отцовского дворца.
— Я приду на церемонию открытия! — пообещал Магнус с искренней, заразительной радостью за творческие успехи родича.
Он и Пертурабо общались, как братья, неразлучные с колыбели, хотя знали друг друга лишь несколько кратких лет, и было очевидно, что узы этой любви не распадутся никогда. Однажды Магнус рассказал своим воинам, как они с родичем проводили время на Терре, разыскивая наследие давно умершего полимата[56] и раскапывая таинственные артефакты в забытых уголках Старой Земли. Атхарва с восторгом слушал эти истории, дорожа любой возможностью узнать больше о своем генетическом прародителе.
Пертурабо поднял замысловатую конструкцию из округлых металлических пластин, заводных механизмов и регулируемых линз.
— Вот это тебя заинтересует, брат. Я точно скопировал Антикитеру[57], как ты и просил.
Странно было видеть в руках Железного Владыки настолько изящное устройство. Все творения IV легиона, встречавшиеся Атхарве прежде, — если не считать проектов в мастерской — были грубыми и функциональными.
— Она работает?
— Я не вполне уверен, — ответил Пертурабо. — Ты так до конца и не объяснил ни предназначение механизма, ни точный принцип его действия.
— Ты создал Антикитеру, — указал Магнус. — Как ты думаешь, для чего она?
— Похоже, это своего рода навигационный инструмент. — Олимпиец поднес конструкцию к лицу и заглянул в один из ее окуляров. — Напоминает секстант, которым пользовались мореходы, но с бесконечно большим числом измерений. Для странствий по какому океану требуется подобное устройство?
— По Великому Океану. С его помощью даже тот, кто лишен наших талантов, сможет увидеть мир за пеленой.
Кивнув, Пертурабо поставил Антикитеру на место.
— Как я и подозревал, — вздохнул он; повернувшись, взял что-то тяжелое с другой стороны верстака. — Помнишь, что отец говорил нам в зале Ленга? О варпе, о том, что опасно слишком глубоко заглядывать в его недра?
— Помню, — сказал Магнус, — и это здесь ни при чем.
— Ты прекрасно знаешь, что при всем, но пока оставим эту тему.
Взмахнув рукой, Пертурабо обрушил на хрупкий механизм Антикитеры огромный молот. Металлические пластины смялись и треснули, идеально отшлифованные линзы разлетелись тысячей осколков.
— Нет, брат! — крикнул Циклоп, пока обломки сыпались на пол. — Почему?
Вернув кувалду на верстак, олимпиец произнес:
— Потому, что ты не получишь от меня помощи в исследовании областей, куда тебе запретили влезать. Наш отец знает больше нас. Он видит дальше нас. Если Он говорит, что в некоторые регионы варпа опасно заглядывать даже Ему, это следует принять как данность.
Магнус смотрел на разбитое устройство, не веря своему глазу.
Оно было творением истинного мастера, шедевром, который следовало хранить как лучший образец трудов его творца.
Атхарва заметил, как потемнела аура его господина — словно кровь разлилась в воде.
— Если ты что-то «подозревал», то мог разрушить Антикитеру в любой момент после сборки, — произнес Магнус с холодным, сдержанным гневом. — Но ты решил выждать и уничтожить ее при мне. Зачем?
— Затем, что ты не понял бы мой посыл, если бы не увидел ее гибель.
Магнус выдохнул.
— Ты бываешь жестоким, брат.
