Заметив, что они разочарованы, он добавил:
— Но теперь он уже не так красив. Наш брат-Ворон выстрелил ему в голову.
— Вы убили его? — прокричал Нумен.
— Он упал, — ответил Шарроукин. — Большего я сказать не могу.
Септ Тоик наконец взглянул на Шарроукина:
— Мы с тобой не друзья, Ворон, и никогда не будем, но спасибо тебе за выстрел.
— Не обращай на Септа внимания, — громко сказал Игнаций Нумен, схватил Шарроукина за руку и больно затряс ее. — Любой, кто прольет кровь этого ублюдка, будет мне братом.
Шарроукин благодарно кивнул, но ничего не ответил.
— Вам нужно будет поговорить с капитаном? — спросил Тоик.
— Да.
— Фратер и капитан Тиро там вместе с Тарсой.
— Апотекарием Тарсой, — сказал Велунд. — У него есть звание, и ты должен его использовать, к какому бы легиону он ни принадлежал. Понятно?
Морлоки были ветеранами легиона, но даже они были обязаны подчиняться железному отцу. Оба воина кивнули и сжали левые руки в металлические кулаки.
— Входи, железный отец, — сказал Тоик, положив ладонь на замочную панель и совершив кончиками пальцев сложную серию микродвижений. Шестереночные механизмы, запиравшие дверь, с шипением раздвинулись, и Велунда и Шарроукина окатила волна холодного, наэлектризованного воздуха. Миновав дверь, они оказались в крионическом убежище капитана Ульраха Брантана, стерильном помещении, заполненным белым и серебряным. Это была лаборатория, склеп, храм смерти и борьбы против хода времени — одновременно.
Помещение представляло собой герметичную холодильную камеру; вдоль стен было установлено различное оборудование, а на полу лежали теплоизолированные кабели, источники питания и покрытые инеем лампы, бросавшие свет в антидегенеративном диапазоне. Внутри находилось четверо людей: один, сложивший руки на широкой груди, стоял отдельно от прочих, двое работали над внутренностями машины, принципы работы которой даже Велунд понимал с трудом.
А четвертый…
Тот, кто стоял, был Кадмом Тиро, капитаном и бывшим советником капитана Брантана. Его безволосая голова была коричневой от загара, один глаз заменяла холодная зеленая аугметика, второй, столь же холодный, был карего цвета, и с лица, наполовину металлического, наполовину органического, не сходило раздраженное выражение. Златокрылый орел — адепты Механикум изучали его, но разобраться в устройстве были неспособны — устроился у него на плече и чистил блестящие перья острым клювом. Механическое создание жило с Брантаном со времен опасной экспедиции в Землю Теней, которую тот предпринял в молодости, но с недавнего времени пристало к Тиро и теперь преданно охраняло нового хозяина.
Брантан дал созданию имя «Гаруда», а экипаж «Сизифея» называл его просто «птицей». Оно не раз сопровождало Железных Рук в битвах, усевшись на навершии какого-нибудь боевого знамени, и пережило исстванскую резню, не получив и царапины. Одни говорили, что современное оружие было бесполезно против подобной древней техники, другие — что ему просто везло. Самые отчаявшиеся даже утверждали шепотом, будто это знак того, что Император оберегает легион в эти смутные времена.
Фратер Таматика стоял на коленях, четырьмя серворуками чиня забившуюся холодильную установку; с десяток зондов одновременно работали над несколькими деталями устройства. Его красный плащ был убран набок, а самая массивная из механических серворук поворачивала вокруг оси тяжелый топливный цилиндр, будто ища пробоину или какой-то иной дефект, из-за которого деталь не работала с максимальной эффективностью. Таматика на секунду поднял взгляд от механизма и коротко кивнул Велунду — так железные отцы выражали друг другу почтение. Позади фратера стоял воин в тускло- зеленых доспехах Саламандр. Бледный символ на его наплечнике покрывал иней. Черная кожа и красные как угольки глаза Атеша Тарсы резко выделялись в монохромном зале, даже казались чуждыми, но Велунд поймал себя на мысли, что апотекарий Саламандр был здесь одним из немногих, кто выглядел человечно.
Уже было решено, что после смерти Тарсы его имя будет высечено на железной пластине, которую сбросят в вулканический кратер горы Карааши. Там оно станет частью Медузы и расплавленного металла, что течет под ее дрейфующими землями.
Воин из другого легиона не мог быть удостоен большей чести, и Тарса принял награду со спокойной торжественностью. Награда была заслужена, ведь апотекарий Саламандр обеспечивал уход четвертому обитателю комнаты, и за это все Железнорукие на борту безмерно уважали его.
В серебристом контейнере, под куполом из заиндевевшего, холодного как лед стекла, лежал Ульрах Брантан, капитан 65-й роты, железнокровный сын клана Ниранкар. Неподвижное тело укрывали застывшие потоки морозного пара. Но даже сквозь белый туман и покрытое ледяными узорами стекло Велунду были видны смертельные раны Брантана. Обе ноги были изувечены: от одной остались только волокнистые груды разорванных мышц и расплавленные кости, другая заканчивалась прямо над коленом.
