на нарочистых мужей Старграда виру. Вы должны сегодня же принести по гривне серебра на каждого воина дружины моего брата Славомира, а ему самому десять гривен и соболиную шубу. Боярам и десятникам же по три гривны.
— Стойте, куда пошли, — выкрикнул Славомир, — пока виру не принесут, останетесь здесь. В крайнем случае я сам найду серебро в ваших сундуках.
После этих слов оба князя довольно расхохотались. Все прошло, как они и рассчитывали. Сегодняшнее выступление Славер готовил с самого утра. Главное было убедить горожан в серьезности своих намерений, быстро выявить наиболее опасных и непреклонных врагов, и при этом не перегнуть палку. Кажется, это ему удалось. Нарочистые мужи, цвет Старграда, были обескуражены, но при этом в душе уже смирились с новой властью. Оставалось еще Оттона разгромить, чтоб навсегда про Старград забыл, но это дело недалекого будущего. А там уж — как небесный Сварог и Перун Радегаст рассудят.
— А свою дружину да находников я награжу из казны епископа. Ему она все равно не нужна, — отпустил тяжеловесную, грубоватую шутку Славер. Он понимал: люди ждут от него серебра, — и специально приберег приятную новость напоследок. Так оно звучит радостнее и лучше воспринимается. Да и находников обижать не следует — они роту князю не давали, как пришли, так и уйти могут.
Славомир тем временем спустился с крыльца к своим бойцам. Солнце уже стояло высоко, скоро полдень будет, а дел еще много осталось. Перво- наперво следовало о павших в бою воинах позаботиться. Вчера дружины потеряли четырнадцать бойцов. Именно такой ценой русам обошелся Старград.
Погребальный костер соорудили на высоком морском берегу, возложили на настил тела павших, каждому зарезали по боевому коню. Расставили по помосту мешки с едой, питьем, в ногах мертвецов установили три высоких, в рост человека, кувшина с дорогим греческим вином, найденным в подвалах епископского терема. Наконец, на костер бросили повизгивающего от ужаса священника, Славомир сдержал свое слово — графу честно отрубили голову, а клирика он подарил своим павшим в бою товарищам.
Когда все было готово, князь, обнажив голову, сам поднес факел к обложенному хворостом и политому смолой помосту. Собравшиеся вокруг костра воины трижды громко провозгласили славу ушедшим. Затем Славомир, поворотившись к дружине, произнес:
— Мы не можем сегодня ждать. Пусть други не обессудят, мы сегодня не взойдем на их курган, и не будет буйной тризны. Отметим тризну на черепах врагов. Мечи застоялись в ножнах! По коням!
В этот же день велиградская дружина покинула Старград. Шли налегке, без обозов, каждый воин ехал одвуконь, а князь и его ближники с тремя- четырьмя конями. Недостающих лошадей взяли в Старграде. Корабли Славомир оставил в порту, сказал, что заберет их после похода или пришлет кормщиков.
Конная дружина быстро докатилась до берегов Лабы. Всего два дня скачки — и впереди показался Гамбург.
12. Дыхание Нави
Солнышко пока высоко, светит, греет землю. Последние теплые летние деньки. Все живое стремится к солнцу, жаждет напитаться живительной силой небесного огненосца Даждьбога, вкусить последних солнечных деньков, пока осень не наступила, а там уже и зима, время Корочуна подступит. В такую ясную погоду и дорога веселее кажется. Не жарко и сверху пригревает — самое то. Велибор потянулся в седле, подставляя лицо ласковому сиянию Хорса, и затянул песню.
Жизнь хороша, и жить хорошо, одним словом. Уже сегодня утром он переправился через Лабу. На паром как раз в этот момент грузились две подводы купца Стемира из Гнездова. Места на широком, сколоченном из толстых стволов в два наката плоту хватило и волхву, и его лошади. Хорошо, ждать, пока паром вернется, не пришлось. Заодно Велибор перекинулся парой слов с купцом и тремя его спутниками.
На левом берегу Лабы волхв тронул Сивку-Бурку пятками, и та понеслась вскачь. Дороги совсем ничего осталось. Скоро Лухов будет, порубежная крепость древан, куда и торопился Велибор.
Конец пути близок. Да нет, какой там конец! При этих мыслях волхв постучал по деревянной луке седла. Вся жизнь — это дорога. После недолгой остановки в Лухове будут новые пути, новые цели. Будут новые, еще неизведанные дороги. Велибору незаметно для себя начала нравиться такая жизнь. Не сидеть на месте сиднем, а двигаться, бродить по свету, видеть и впитывать бесконечность сварожьего мира. Так и положено мужу, посвятившему себя служению Велесу. Искать, познавать, и вникать и впитывать, а уже потом, когда возраст к земле согнет, спокойно записывать мудрость на буковых дощечках под сводами храма и учить молодых.
Следующим летом, если Железновекий даст и все задуманное выйдет, надо в Новгород сходить, тамошнему кумиру Велеса поклониться. С мудрецами кривичской земли потолковать. А может, удастся и дальше, в Киев или земли булгар, попасть. Велибора очень интересовали арабские книги, кои в Булгарии купить можно. Заодно и переводчика нанять.
Миновав глубокий овраг и приметное дерево, раскидистый вяз у обрыва, волхв свернул с наезженного тракта на еле заметную лесную тропинку. Так
