есть. Сейчас малышке не нужны лишние переживания. Что касается силы, она слишком нехарактерна для этого мира, а потому блок был снят лишь частично, больше для того, чтобы мы с братом могли найти сатино по нашей связи. Но девочка имеет доступ к силе брата, и если начнет в ней нуждаться… Под потоком, что может хлынуть от Ресьяна, снесет все ваши ограничения, — Яр усмехнулся, — все-таки мы лучше разбираемся в некоторых аспектах чародейства.
— Не сомневаюсь, — холодно ответила Лузаника и смягчилась: — Я сама скажу ей все. После приема.
— Ваше право. Но если вы этого не сделаете, брат просто снимет ваши блоки, и девочка сама все увидит. Так будет справедливее. Так же мы поступим, если она не вспомнит сама. Чтобы смотреть в будущее, нужно помнить о прошлом, а вы лишили ее такой возможности, пусть и во благо.
— Так было нужно, — несколько раздраженно сказала Лузаника, но, поймав предупреждающий взгляд мужа, смягчилась: — Я очень благодарна вам, что не стали портить наши и так непростые отношения с сестрой.
— Благодарить будете не меня. Я подчиняюсь решениям брата. — Яр прислушался к чему-то и улыбнулся. — Полагаю на сегодня можем закончить. Предварительные договоренности мы заключили, остальное обсудим завтра, после открытия порталов. И вам, ваше высочество, — демон обратился к принцессе, — лучше морально подготовиться к явлению Таоки, вы же считаетесь ее жрицей? И будьте готовы к ее некоторой необычности. Она может шокировать неподготовленного зрителя, а надеяться, что внимание вашей госпожи вас обойдет, тщетно. Она будет рада познакомиться с сестрой сатино своего потомка. Будьте готовы, — предупредил еще раз Яр и растворился.
— Дорогая? Что случилось, пока ты гуляла? — озабоченно поинтересовался Корвус, глядя на вновь встревожившуюся жену.
Лузаника посмотрела на обеспокоенного мужа и, вздохнув, рассказала. Корвус выслушал молча, он не позволил себе ни упреков, ни одобрения, просто кивнул, показывая, что принял во внимание все, что поведала ему жена.
— Я сам схожу к Вильгельму, не переживай. Но прежде навещу Сайлейн. Ты пойдешь со мной?
Лузаника отрицательно покачала головой.
— Ты же знаешь, мне сложно говорить с ней о серьезных вещах.
— Хорошо, я справлюсь сам. Иди отдыхать.
Тихий стук в дверь заставил лорда Каалиса тяжело вздохнуть и подняться, чтобы открыть дверь. Работы у лорда с самого утра не уменьшалось, и он уже всерьез начал подумывать, что этой ночью спать ему не приведется, что частенько случалось перед подобными мероприятиями. Не радовал и Скайтер, решивший сбросить на него весь дворец, чтобы самому якобы заняться храмом.
Представшая перед его очами довольная Триша также не добавила оптимизма уставшему лорду, ибо об ее успехах в выдворении придворных Манкольму уже успели донести. И пусть и не совсем честно, но она добилась своей цели. Оставалось только одно но.
— Триша, а ты уверена, что Вильгельм простит тебе то, что его невеста по твоей милости находится в состоянии легкого дурмана?
— Каталина уступила мне честь забрать почетный приз себе. Уж очень девочке не хотелось встречаться с тобой. Ты что-то сделал, о чем я не подозреваю?
— Спроси у своей любимицы. Я со своей стороны ничего такого не припомню.
Оставив Тришу подождать, Манкольм покинул свою официальную территорию через портал и вернулся уже с запечатанной бутылкой.
— На территории дворца чтобы даже не думала использовать.
— Манк, я же все-таки не адептка. Мне горестно слышать, что ты мне настолько не доверяешь. Это так, для личного пользования в компании друзей.
— Друзей, готовых нарушить парочку статей?
— А сам-то ты сколько нарушил, храня это и распространяя?
— Держу на случай нужды. С некоторыми иначе не договоришься, а многих и не разговоришь. — Лорд на мгновение задумался и, прищурившись, добавил: — В общем, полагаю, ничего предосудительного не будет, если ты поделишься настойкой с леди по ее собственному желанию. Пожалуй, я даже к вам присоединюсь.
— Готов сыграть на чужом поле?
— Если потребуется. Оборотням, кстати, нужно меньше для требуемого эффекта.
— Забудь, в свой женский клуб мы посторонних не берем.
— Бунт?
— Женская солидарность.
— Как знаешь, но порой она ведет к измене.
— Я помню, но никогда не перехожу границ.
— Это тебя и спасает.
— Как и тебя. Я могу идти? Кати слишком надолго осталась одна.
