трансформировавшего язык животного в человеческую речь, знали все, и Тарон успокоился. О выдержке посла Тааль-Ена также было известно многим. Даже в животной форме этот оборотень сохранял разум, которому завидовали многие.
— Его величество хотел узнать, что произошло с графиней? — спросил Тарон, избегая смотреть на пуму, которая, потеряв интерес к ниткам, перекатываясь с лапы на лапу, приближалась к нему.
— О, — посол фыркнул, — Кати всего лишь перенервничала слегка, и ее зверь захотел прогуляться. Вот мы и решили переждать приступ в комнате. Это все, что вы хотели знать?
— Да, благодарю, — поспешил откланяться придворный.
— Ты хорошо придумал, — удостоверившись, что шпик ушел, произнесла Сайлейн, становясь человеком.
— Опыт, девочка моя. Поживешь с мое и быстрее научишься пользоваться своей природой. На переговорах очень помогает.
— Я учту, — серьезно кивнула девушка.
— Боюсь, мне пора уходить, — прислушавшись к общему шуму внизу, проговорил посол. — Император выставляет посторонних, но помни, ты в силу своего возраста и статуса можешь требовать моего присутствия, если посчитаешь это необходимым.
— Я знаю, — с грустью откликнулась Сайлейн. — Передай детишкам привет.
— Обязательно, — заверил ее Майнл, обернувшись в дверях.
Сайлейн проводила его грустным взглядом и опустилась на диванчик, пахший мятой, — еще один знак присутствия здесь посла. Она надеялась доспать, но судьбе было угодно иное.
Стоило Сайлейн задремать, как в дверь снова постучали. Раздраженная, в помявшейся тунике и босиком — обувь она сняла перед превращением — девушка поспешила узнать, кто решил вторгнуться в ее обитель. И, рванув на себя дверь, застыла, с недоумением глядя прямо в серые глаза императора. Она прямо чувствовала, как медленно с ее лица сползает злость, сменяясь недоверием и паникой. Вильгельм тоже это заметил, но выдал свое отношение только уголками губ, которые дернулись, но так и не превратились в улыбку.
— Я могу войти? — забавляясь ситуацией, спросил император. Еще мгновение назад, стоя за дверью, он ощущал, что непрошеного гостя хотят как минимум покатать по полу, ныне же леди казалась такой растерянной, словно ее щелкнули по носу, забрали любимую игрушку и одновременно напугали до потери пульса.
— Да, — разрешила Сайлейн, отскакивая от двери и пряча руки за спину.
Вильгельм, решивший, что леди прячет выступившие когти, не уделил жесту должного внимания.
— Я могу присесть? — Он указал на покинутый ею диванчик. Дождавшись ее кивка, император присел и, втянув носом воздух, отметил: — Очень приятный аромат.
— Кошачья мята. — Сайлейн улыбнулась и опустилась в глубокое кресло напротив, подтянув под себя ноги. — Не думала, что оцените.
— Значит, пора поискать в своей родословной оборотней, — развел руками Вильгельм. — Вы, наверное, удивлены моим визитом?
Сайлейн кивнула, размышляя, что она такого совершила, что к ней пришел сам император.
— Все очень просто. Вы так напугали моего друга, — Вильгельм откинулся на спинку дивана и погладил место рядом, еще хранившее чье-то тепло, — что он наотрез отказался возвращаться, чтобы рассказать вам некоторые детали, которые мы объявили за завтраком.
Он пытливо посмотрел на нее, выискивая следы заинтересованности, но ничего, кроме прежней тревоги, не заметил.
— Вы меня боитесь, — констатировал он, когда Сайлейн зарылась глубже в кресло, реагируя на его приближение. — Ваш страх имеет основания? Или я не нравлюсь зверю?
— Нет, вовсе нет… — запротестовала девушка, не зная, как вежливо отвязаться от пристального внимания мужчины.
— Тогда дайте мне руку, — попросил Вильгельм, протягивая ей свою ладонь.
Обрадовавшись, что он не уточнил, Сайлейн с облегчением протянула ему неокольцованную.
— И вовсе не боюсь, — по слогам произнесла девушка, улыбаясь, довольная тем, что так просто избежала объяснения.
— Я рад, — сказал Вильгельм и про себя отметил, что действительно рад этому. — В связи с моим присутствием в резиденции мы приняли решение, что третий этаж будет закрыт для посещений гостий, как и крыша, чтобы вы случайно не ушиблись.
— А ходить по лестнице в одиночку нам можно? — весело осведомилась девушка. Сейчас, когда он не выискивал в ее поведении каких-то смыслов, она почувствовала себя свободнее. — Или только по трое? И непременно с охраной?
— О, как я рад, что не пришлось вас на это уговаривать. Другие девушки так упрямились этому нововведению, что я решил обойти его своим вниманием в нашей беседе, но если вы согласны…
Император, нет, сейчас он был именно Вильгельм, рассмеялся, заметив, как вытягивается у его собеседницы лицо и сквозь ошарашенную маску проступает негодование.
