Пауза после ее слов была просто оглушительная, но затем дядя все же решил высказаться.
— Вот, значит, как Даан встречает гостей, оскорблениями? — Тон дяди Ичиро изменился разительно. Холодный и царапающий слух.
— Что? Все не так, Окава-сан, — произнесла испуганно Мин Мэй. — Я ничего такого…
— Пойдем, Кеншин, похоже, нам тут не рады, — бросил дядя, после чего развернулся и пошел прочь.
— Окава-сан, я не хотела! Простите…
Я же немного задержался. Холодный взгляд, небольшая пауза, короткий поклон — вежливое посылание куда подальше я освоил в совершенстве. Хотя, откровенно говоря, поведение дяди Ичиро и для меня стало неожиданностью. Похоже, мое… даже не знаю, как это назвать… то, что я драбл, печалит его куда серьезнее, чем меня. Мне-то вообще по фигу. Да еще и от Мин Мэй он удара явно не ждал.
Догнав дядю, я все же поинтересовался:
— Тебе не кажется, что ты немного переборщил?
— Никто не смеет оскорблять моего племянника, — произнес он хмуро, продолжая движение. — Тем более — в моем присутствии.
— Мне ее даже немного жалко стало.
— Отстань, Кеншин. Ты для меня важнее чужого ребенка, кем бы он ни был. Захочет извиниться — пусть приходит, нет — ну и черт с ней.
— Так она вроде уже пыталась извиниться…
— Отстань, — буркнул он.
— А бабушка говорила, что ты не такой вспыльчивый, как мама.
— Я умею признавать ошибки, в отличие от Ханы и твоего деда, вот и вся разница. Говорю же — захочет извиниться, мы ее примем. Отец бы сразу все отношения порвал.
— То есть ты признаешь, что ошибся? — Я и сам не знаю, зачем к нему пристал.
— Вспылил, а не ошибся. Мин Мэй была не права, и игнорировать я это не намерен. Кеншин, тебя же оскорбили! Возмутись уже!
— Я ведь не раз говорил, дядя Ичиро, мне плевать на подобные уколы.
— Но и пропускать оскорбления мимо ушей тоже нельзя!
— Ну так я же поддержал тебя, — пожал я плечами. — И всегда буду поддерживать, так что ты в следующий раз… того… не вспыхивай так быстро.
На это дядя Ичиро улыбнулся и вновь взлохматил мне волосы.
— Я только что придумал, что подарю тебе на день рождения.
— И что? — заинтересовался я.
— Увидишь, — усмехнулся дядя.
— Так нечестно, — буркнул я в ответ. Ничего, потерплю, тут осталось-то… восемь месяцев. — Это доспехи?
Через месяц после того дня рождения произошел случай, про который я не могу не упомянуть. Я тогда занимался на одном из полигонов школы учителя, когда мимо нас, то есть меня и других парней на полигоне, пробежало несколько учеников, один из которых крикнул:
— Учителю бросают вызов!
Естественно, мы побежали за ними. Успели только под самый конец, когда учитель интересовался у какого-то типа явно европейской наружности, укутанного в дорогой плащ:
— Раз договорились, я просто обязан тебя спросить — ты вообще в курсе, к кому пришел?
— За идиота меня держишь? — прорычал мужик в плаще.
— Что ж, я понял. В таком случае не говори потом, что просто мотылек, на огонь летящий.
Подойдя к Док Ше, стоявшему чуть поодаль от толпы учеников, я спросил у него:
— О чем это учитель говорил?
— Просто присказка, — покосился он на меня. — За годы жизни он столько раз ее произносил, что сейчас получаются вот такие вот композиции. Ты же знаешь, как он не любит повторяться, а банальность вроде: «Не жалуйся, что ошибся адресом», — он, наверное, еще будучи подростком кому-нибудь ляпнул.
Четыреста лет говорить одно и то же разными словами? Вау. Учитель крут, но я это и так знал.
— А кто его вызвал-то? — спросил я у Док Ше.
— Конкур Латэ, великий мастер двухклинкового боя, — ответил он, поджав губы. — Очень известный воин, а в нашем мире это многое значит.
— Они насмерть будут драться? — спросил я осторожно.
— Кеншин, — повернулся он ко мне со вздохом, — как ты представляешь себе битву мастеров не насмерть? Думаешь, они будут себя ограничивать?
— Но ведь учитель победит? — уточнил я.
