На этот раз ее смех был более естественным.
— И родителями, конечно.
— Я практически уверен, что марсиане в таких книгах всегда символизируют родителей.
— Наверняка. Потому что они совершенно… внеземные.
— И ужасающие.
На этот раз ее смех был настоящим и где-то, по другую сторону боли, вызвал у Карсвелла теплое, нежное чувство. Он хотел бы смеяться вместе, не испытывая вспышек мигрени.
— Думаешь, профессор Госнел поставит мне оценку повыше?
— Уверена, — ответила Кейт. — Но это не исправит твоей оценки по математике, — снова посочувствовала она.
— Это верно. Вот бы зубрежка формул была хоть наполовину так забавна, как космические приключения.
— Хорошо бы. — Сжав губы, Кейт бросила на него взгляд. Затем вздохнула глубоко. — Я позволю тебе списывать мои работы по математике.
Он вскинул бровь.
— Пока… Пока твои оценки не исправятся. А когда ты вернешься с каникул, я могу помочь тебе с учебой. Если хочешь.
— Спасибо. — Он улыбнулся, и ему даже не пришлось притворяться благодарным, хотя вместе с облегчением снова вернулось затаившееся на время чувство стыда. Он знал, что использует ее чувства в своих интересах.
Но он не стал спорить и не отверг ее предложение. Потому что на задворках сознания он уже подсчитывал часы, которые он сэкономит на этом, и деньги, которые сможет заработать. Он начал уже забывать о Кейт, ее портскрине, ее нежном смехе и непрекращающейся боли от первой драки.
Он уже переходил к следующей цели, следующей мечте, следующему препятствию. Карсвелл усмехнулся, так, чтобы не было слишком больно, и потер большим пальцем зажим на галстуке.
На удачу.
Когда скроется солнечный свет
В девять лет Кресс была самым молодым пехотинцем в великой армии Луны. Она стояла, вся внимание, в начале своего взвода. Спина прямая, руки по швам. Она гордилась тем, что служит королеве. Она уже была отмечена наградами за храбрость и даже удостоена медали от генерала Сибил Миры после сражения…
— Крессида!
Голос хозяйки прервал мечтания, и Кресс стукнула кулаком в грудь, салютуя.
— Да, командир!.. Я хотела сказать, госпожа.
Кое-кто из детей постарше захихикал, и Кресс почувствовала, как вспыхнули ее щеки. Хотя она почтительно таращилась на двухъярусную кровать у противоположной стены, она отвела взгляд, чтобы посмотреть на госпожу Сибил, стоявшую в конце длинной узкой спальни. Ее побелевшие губы были плотно сжаты.
Кресс понурилась и опустила руку. Тело ее съежилось, копируя те жалкие позы, которые принимали другие дети, выстраиваясь в ряд для ежемесячного забора крови. Конечно, на самом деле она не была солдатом. Она даже не была уверена в том, что значит слово «пехота».
Но это не мешало ей представлять себя в каком-нибудь лучшем месте. В любом другом месте.
Она не могла понять, почему другие пустышки так довольны, смиряясь со своим существованием, которое ни при каких условиях нельзя было назвать жизнью. Они дразнили ее за желание ускользнуть, даже если это была попытка ускользнуть в глубины собственного разума. Они травили ее. До тех пор, пока им не требовалось от нее что-то, тогда они становились сладкими, как сироп.
Ноздри Сибил затрепетали, когда она нетерпеливо вздохнула.
— Крессида, ты слышала, что я сказала?
Кресс порылась в памяти, хотя и знала, что это бесполезно.
Она покраснела еще сильнее и покачала головой.
— Я говорила, что мы получили твердые доказательства того, что кто-то недавно взломал поток образовательных программ для самых одаренных детей Луны. — Ее серые глаза прищурились, глядя на Кресс. — Я была удивлена, обнаружив, что поток скопирован, и теперь транслируется тут, в ваших спальнях. Ты можешь объяснить это, Крессида?
Она снова поежилась, задев плечом мальчика, стоявшего рядом.
— Я… м-м…
