дрожал.
Пригладив непослушную прядь мокрой от пота ладонью, Зола бросила на мачеху и сводную сестру взгляд, полный нескрываемого презрения. Она давно уже отучилась им сочувствовать. Каждый раз, когда внутри начинало шевелиться что-то вроде жалости, Зола вспоминала, как Адри отобрала у нее новую ступню и неделю заставляла ковылять на одной ноге – чтобы та раз и навсегда уяснила, что она «не человек». Или о том, как Перл вывалила замасленные инструменты на шелковые перчатки – подарок Кая.
Зола мысленно твердила: что бы им ни приготовила Левана, Адри и Перл это заслужили.
Впрочем, легче ей от этого не становилось. Наоборот, она чувствовала себя жестокой, мелочной – и мучилась от головной боли.
Зола нервно повела плечами.
– Я принцесса Селена, – бросила она и вернулась к работе.
У Перл вырвался истерический смешок. Естественно, она ей не поверила.
Адри молчала.
Камера снова наполнилась глухим стуком и шкрябаньем. Горка камней у ног Золы росла.
Ей никогда отсюда не выбраться.
– Гаран знал, – прерывающимся голосом проговорила Адри.
Зола остановилась. Гаран был мужем Адри. Именно он удочерил Золу и привез в Новый Пекин. Вскоре после этого Линь Гаран пал жертвой летумозиса. Она почти не знала его…
Ругая себя за неуемное любопытство, Зола все-таки оставила свое занятие и сменила отвертку на фонарик, который выхватил из сумрака камеры бледное лицо мачехи.
– Что ты сказала?
Адри вздрогнула и теснее прижала к себе дочь. С тех пор как появилась Зола, эти двое сидели в углу и, кажется, покидать его не собирались.
– Гаран знал, – повторила Адри. – Он ничего мне не сказал, но попросил заботиться о тебе, когда его забрали в карантин. Он говорил так, словно ты была самой большой драгоценностью в мире.
Адри замолчала, словно ощутив присутствие давно умершего мужа.
– И ты, я смотрю, изо всех сил старалась выполнить его последнюю просьбу, – едко заметила Зола.
Мачеха сощурилась; лицо ее исказила знакомая гримаса отвращения.
– Я не потерплю, чтобы ты говорила подобным тоном о моем муже…
–
Адри вжалась в стену. Зола вдруг поняла, что мачеха ее боится. Еще бы, ведь забитая девушка-киборг, которой она столько лет безнаказанно помыкала и использовала в качестве бесплатной рабочей силы, вдруг оказалась лунатиком – и самой разыскиваемой преступницей сразу на двух планетах.
– Но почему папа ничего не сказал? – спросила Перл. – Почему скрывал от нас?
– Наверное, знал, что вы продадите меня при первой же возможности, – ответила Зола.
Перл пропустила ее слова мимо ушей.
– Но если ты на самом деле принцесса, почему тебя держат здесь?
Зола устало посмотрела на сводную сестру, ожидая, когда та сама сообразит. Наконец лицо Перл прояснилось.
– Она хочет убить тебя, чтобы остаться королевой.
– Умница, возьми с полки пирожок, – кисло отозвалась Зола.
– Но мы-то тут при чем? – на глазах Перл заблестели слезы. – За что нас наказывать? Мы ничего не сделали. Мы даже ничего не знали!
Адреналин и злость, поддерживавшие силы Золы, уступив место давящей усталости. Она привалилась спиной к двери.
– Вы отдали мне свои приглашения на королевскую свадьбу, и я смогла похитить Кая, чем изрядно разозлила Левану. Спасибо за помощь, кстати.
– Как ты можешь думать только о себе в такое время? – повысила голос Адри. – Откуда в тебе столько эгоизма?
Зола сжала кулаки.
– Если я о себе не позабочусь, обо мне никто и не вспомнит. Благодаря тебе я давно это уяснила.
Адри снова притянула к себе дочь и погладила по голове. Перл безропотно прижалась к матери. Она еще не пришла в себя от потрясения. Да и сама Адри тоже.
Зола вернулась к стене и нацарапала отверткой букву «З». Каменная кладка хранила на себе сотни слов, имен, просьб, обещаний и угроз. Она хотела добавить «+ К», но мысль показалась ей такой нелепой, что захотелось биться головой о железную дверь.
– Ты чудовище, – прошептала Адри.
Зола равнодушно улыбнулась:
