Он еще поколебался, но в конце концов решительно кивнул. И, к моему глубочайшему изумлению, встал передо мной на колени и сжал мои руки.
– Сидни Кэтрин Сейдж, – проговорил он, устремив на меня зеленые глаза, полные любви и искренности, – не окажешь ли ты романтичному тунеядцу морою честь, став его женой?
Глава 20
Адриан
Делая Сидни предложение, я был готов к самым разным реакциям. Слезы в их число не входили.
– Так… – пробормотал я. – Мне следовало преподнести тебе кольцо, да?
Сидни замотала головой, смахивая слезы со щек.
– Нет! Все было великолепно. То есть… я не знаю. Не пойму, почему плачу. Что со мной происходит?..
Я прекрасно осознавал, что с ней. Сидни провела взаперти четыре месяца, причем большую часть времени – в темноте. Ее подвергали физическим и психическим пыткам, твердили, что все, во что она верила, – лживо и исковеркано… что она сама – испорченное и грешное создание. На это наложился стресс от побега, который мы были вынуждены совершить. Конечно же, ее с головой накрыл нервный срыв. Даже выносливому человеку нелегко было бы взять себя в руки.
Ей необходима пауза, возможность восстановиться психически и физически, но алхимики не давали ей передышки.
– Ладно, продолжай, – сказала она, нарушив молчание.
Я видел, как она борется с собой, пытаясь справиться с бурей эмоций. Сидни считала, что именно от нее требуется быть волевой и сильной. Мне хотелось объяснить ей, что сила состоит не в том, чтобы скрывать свои чувства, и ее состояние вполне естественно после перенесенных испытаний.
– Скажи, почему, став твоей девятнадцатилетней женой, я помогу нам решить все наши проблемы.
Я не вставал с колен.
– Я понимаю, что скоропалительное замужество в твои планы не входило, – мягко произнес я. – По крайней мере, пока. Вероятно, в идеале ты сейчас должна была поступить в университет, а брак мы бы отложили до лучших времен.
Она кивнула.
– Ты прав. И поверь: это не потому, что я недостаточно сильно тебя люблю. Я и думать не могу о том, чтобы выйти замуж за кого-то другого. Но мы еще слишком молоды…
– Да. – Я крепче сжал ее пальцы. – Но, Сидни… Меня осенило насчет брака, когда ты как раз упомянула, что морои станут защищать меня как своего. Если мы поженимся – ты станешь моей женой – морои будут за тебя горой.
Разговор с моей Сидни заставил меня вспомнить слова Лиссы, которые я услышал от нее в тот момент, когда я попросил ее выручить Сидни. «…если бы алхимики представляли опасность для кого-то из моих подданных, тогда – да, я имела бы полное право на них давить». Я знал, что окажусь в безопасности, если сбегу ко двору. Лисса оберегала бы меня, даже если бы я не являлся ее близким другом. Сидни не ошиблась – подобных гарантий ей ожидать нельзя. Даже администратор гостиницы дал это понять. А если она станет миссис Ивашковой…
Сидни насупилась.
– Но это же вовсе не приобретение нового гражданства, как при браке, который заключают с иностранцем. По-моему, такая идея с мороями и людьми не сработает. Выйдя за тебя замуж, я не становлюсь мороем автоматически. Твои собратья не примут меня как одну из своих. А твоя родня вообще придет в ужас.
– Верно, – согласился я. – Но они не разрешат алхимикам арестовывать мою жену. Мы поедем ко двору, и все будет в шоколаде.
Сидни промолчала, и я начал беспокоиться. Я занервничал и нашел другие препятствия, которые не имели никакого отношения к сомнительной логике моего плана.
– Если ты сомневаешься насчет нас…
Она посмотрела мне в глаза.
– Ох, Адриан! Нет! Что ты!.. То есть – все так, как я уже сказала. Я не хотела рано выходить замуж, но я не могу себе представить свою жизнь ни с кем, кроме тебя. Я считала, что когда-нибудь мы поженимся. А ты сделал предложение настолько неожиданно… И подумай, во что превратится наша жизнь? Если мы укроемся у мороев, то, значит, мы будем вынуждены навсегда остаться при дворе? Смогу ли я когда-нибудь увидеть своих родных?
Сидни застигла меня врасплох. Серьезные осложнения, которые предвидел я, относились к реакции моих отца и матери – и других мороев, например Нины. В любом случае при дворе у нас бы появились новые трудности, но то, с чем сейчас столкнулись мы с Сидни, оказалось чересчур серьезно. Я уже приготовился к последствиям со стороны моих близких, но, если честно, не задумался о том, каково будет Сидни. У меня не было простых ответов на все вопросы, но я твердо сказал (хотя меня начали терзать сомнения):
– Думаю, период нашего пребывании при дворе не будет длительным. И вообще – рано или поздно все останется позади, и мы сможем ездить, куда нам вздумается, и встречаться с теми, с кем захотим.
Выражение ее лица ясно свидетельствовало о том, что я ее не убедил.
