волосы в сторону. Гласс могла только догадываться, сколько стоила подобная роскошь,– чтобы купить медальон, Люк, наверно, истратил все свои сбережения. Хоть он и служил охранником, излишков у него никогда не водилось.
– Мне нравится,– сказала Гласс, подняв лицо к любимому и касаясь пальцами цепочки.
Люк в ответ широко улыбнулся и со словами «Я очень рад» провел рукой по ее шее, перевернув медальон. На обратной стороне была выгравирована буква «Г».
– Это ты сделал? – спросила Гласс.
Люк кивнул.
– Я хочу, чтоб даже через тысячу лет люди знали, что он принадлежал тебе,– Он нажал на медальон пальцем, легонько вдавливая золото в ее кожу.– Теперь тебе осталось только наполнить его своими собственными воспоминаниями.
Гласс улыбнулась:
– Я знаю, с какого воспоминания мне хочется начать.– Она подняла взгляд, ожидая увидеть, что Люк дурашливо закатил глаза, однако лицо его было серьезным. Их взгляды встретились, и на бесконечно долгий миг в квартире воцарилась тишина, нарушаемая лишь биением их сердец.
– Ты уверена? – спросил Люк, слегка наморщив лоб и проводя пальцем по внутренней стороне ее предплечья.
– Больше чем когда-либо в моей жизни.
Люк взял Гласс за руку, и девушку словно пронзил электрический разряд. Их пальцы сплелись, и без единого слова Люк увлек ее в спальню.
«Конечно же, променял Люк его на что-то»,– сказала себе Гласс. Глупо хранить такую ценную вещь, особенно после того, как она, Гласс, разбила его сердце. Но все равно от мысли об оказавшемся в Обменнике медальоне она почувствовала острый приступ горя, которое, казалось, вот-вот разорвет ее сердце пополам. К реальности девушку вернул чей-то буравящий затылок колючий взгляд. Она внутренне собралась, ожидая встретиться глазами с очередным полузнакомым человеком. Гласс обернулась, и оказалось, что она ошиблась.
Это был Люк.
Он смотрел на Гласс так долго, что она покраснела, а потом перевел взгляд на стол с украшениями. Вот он заметил медальон, и на его лице появилось непонятное выражение.
– Удивительно, что его до сих пор никто не приобрел,– сказал он негромко,– он ведь такой красивый.– Люк улыбнулся печальной мимолетной полуулыбкой.– Но, опять же, самое красивое в этом мире ранит сильнее всего.
– Люк,– начала было Гласс,– я… – Но она оборвала себя, заметив позади Люка знакомую фигуру.
Камилла стояла за прилавком с фрагментами бумажных книг и журналов, ее глаза впились в Гласс.
Бросив ей взгляд через плечо, Люк опять повернулся к Глас:
– Камилла подменяет своего отца. Он приболел.
– Очень жаль,– отозвалась Гласс. Прежде чем она успела что-то добавить к сказанному, ее отвлек шум. Поблизости кто-то спорил на повышенных тонах.
Гласс повернулась и увидела Кору, которая орала на торговку с Уолдена:
– Если вы отказываетесь продать мне это за разумную цену, мне не остается ничего другого, кроме как заявить о мошенничестве!
Женщина побледнела. Гласс не услышала ее слов, но они явно пришлись Коре по душе. Она улыбнулась и протянула большой палец для сканирования.
Гласс скривилась, сконфуженная поведением подруги.
– Прости,– сказала она,– мне надо идти.
– Подожди,– попросил Люк, касаясь ее руки.– Я волновался о тебе.– Он понизил голос: – Что ты делаешь в таком месте? Разве это не опасно?
Тревога в его голосе живительным бальзамом пролилась на израненное сердечко Гласс, но не смогла полностью прогнать боль.
– Не опасно. Меня… помиловали,– сказала Гласс, изо всех сил стараясь, чтоб ее голос не дрожал.
– Помиловали? – Его глаза округлились.– Вот это да. Я даже не думал… Это просто невероятно.– Он помолчал, как будто не знал, что еще сказать.– Знаешь, ты же никогда не говорила мне, за что тебя арестовали.
Гласс опустила глаза, борясь с непреодолимым желанием рассказать Люку всю правду. «Он заслуживает того, чтобы быть счастливым,– твердо напомнила она себе.– И он больше не твой».
– Это не имеет значения,– в конце концов сказала она.– Я просто хочу, чтоб все это осталось в прошлом.
Люк смотрел прямо на нее, и на миг Гласс подумалось, что он видит ее насквозь.
– Ну, береги себя,– произнес он наконец.
Гласс кивнула:
– Хорошо.
Она знала, что поступает правильно. Ей только хотелось бы, чтоб это не причиняло столько боли.
