наблюдения за кометой, но была так же далека от цели, как и в самом начале.
– На твое усмотрение, мам,– сказала она, надеясь, что ее натянутая улыбка все-таки не выдаст, насколько она напряжена.
– Я не уверена,– вздохнула мать.– Трудно собраться за такое короткое время, но мы должны сделать все наилучшим образом.
Гласс напомнила себе, что мама просто старается помочь. Мама понимает, что Праздник наблюдения дает Гласс превосходный повод вернуться в общество Феникса, а для этого нужно вооружиться как официальным помилованием, так и идеальным нарядом. Гласс помнила, что на празднике будет Вице-канцлер, поэтому ей жизненно важно сыграть свою роль без сучка и задоринки: он подарил ей жизнь, а она взамен должна помочь ему улучшить его имидж – сделка более чем справедливая. Но Гласс предстояло оказаться в центре всеобщего внимания, и подобная перспектива ее очень тревожила.
– Или, может быть, все-таки следует вернуться к тюлю? – Мама махнула рукой на стопку забракованных платьев.– Положи-ка их на место, и мы сможем…
Ее прервал донесшийся из кухни сигнал, информирующий о получении сообщения.
– Я посмотрю,– выпалила Гласс и быстро, пока мать не успела возразить, вышла из комнаты. Конечно же, сообщение предназначалось не ей. Ее друзья связывались друг с другом только посредством чипов, а мониторы сообщений использовались для сообщений Совета, по большей части беспредметных, иногда касающихся санитарных норм, а иногда оповещающих об опасной обстановке. Во всяком случае, можно будет хоть немного передохнуть от обсуждения нарядов. Гласс спроецировала сообщение на воздух перед собой, и у нее перехватило дыхание, когда она увидела имя, мигающее в верхней его части. Письмо было от Люка.
«Уважаемая мисс Соренсон, охрана обнаружила утерянные Вами у солярных плантаций вещи. Вы можете получить их на контрольно-пропускном пункте сегодня до 16.00».
Ей пришлось несколько раз прочесть сообщение, прежде чем до нее дошло, о чем идет речь. Когда-то, еще до того, как у нее появился собственный чип, они с Люком разработали этот шифр на случай, если мать Гласс станет читать сообщения дочери. Он назначил ей встречу во второй половине дня у солярных плантаций.
– Гласс! – позвала ее из комнаты Соня.– Ну что там?
Девушка быстро удалила сообщение.
– Да просто напоминание о наблюдении за кометой. Как будто мы могли забыть!
Она посмотрела на часы и вздохнула: они показывали только 10.15. Следующие несколько часов наверняка будут тянуться даже дольше, чем в Тюрьме.
– О,– воскликнула мать, когда Гласс вернулась в спальню,– пожалуй, мы нашли то, что нужно. Ты в нем сейчас выглядишь просто прекрасно.
Гласс неохотно повернулась к зеркалу и поняла, что имеет в виду мама. Она действительно отлично выглядела, но дело было не в платье. Ее щеки заливал румянец, а глаза сияли от радости.
Она выглядела как влюбленная девушка.
В 15.40 Гласс поднялась по бесконечной лестнице к солярным плантациям, которые занимали всю верхнюю часть Уолдена. Сами плантации были закрыты от всех, кроме ученых и сельскохозяйственных рабочих, но на вершине лестницы была маленькая огороженная терраса, с которой открывался вид на поля. Должно быть, когда-то ее спроектировали для наблюдения за рабочими, но она ни разу не использовалась по назначению и почти всегда пустовала.
Добравшись до самого верха, Гласс подошла к краю платформы и уселась у ограды, свесив ножки вниз. Все ее тело расслабилось, а взгляд рассеянно бродил по рядам растений, которые тянули свои листья к солнечным коллекторам. Поле заканчивалось огромным панорамным окном, и казалось, будто зерновые колосятся прямо среди звезд. Раньше они с Люком постоянно тут встречались. Это было безопаснее всего: Люку не приходилось прокрадываться на Феникс, а Гласс – бродить по жилому блоку Люка.
– Привет.
Гласс повернулась и увидела, что Люк стоит прямо у нее за спиной. Она попыталась было встать на ноги, но Люк отрицательно помотал головой.
– Могу я к тебе присоединиться?
Она кивнула, подвинулась, чтобы освободить для него место, и Люк опустился рядом.
– Спасибо, что пришла,– стесненно сказал он.– Твоя мама ничего не заподозрила?
– Все нормально, ей было не до того. Она слишком занята попытками разрешить одежный кризис.
Люк удивил Гласс, улыбнувшись. Потом он откашлялся:
– Гласс, я… Я не могу перестать думать о том, что произошло,– сказал он, и все тело Гласс напряглось. Она очень старательно продолжала смотреть на расстилавшиеся внизу грядки.– Я имею в виду, за что могли арестовать человека вроде тебя. Но я же помню… через несколько месяцев после того, как мы расстались, ходили слухи… ну про девушку с Феникса, которую арестовали за… – Он замолчал, потому что его голос сорвался. Гласс наконец-то повернулась, чтобы поглядеть ему в лицо, и увидела, что его глаза блестят.– По срокам вроде совпадало. Но я никогда не верил, что это могла быть ты,– Люк смотрел вдаль, словно увидел там что-то чрезвычайно интересное.– Я говорил себе, что ты никогда не стала бы утаивать от меня такие вещи. Мне
