Крис Уэйнрайт
Голос Крови
Офирский торговец не обманывал — ларчик и впрямь был на редкость хорош. Полированные стенки из темно-коричневого дерева украшали прихотливые инкрустации из серебра и перламутра; изящные маленькие петли и замочек, распластавшаяся на крышке серебряная змейка — все было выполнено тонко, филигранно, мельчайшие детали проработаны скрупулезно и точно. Отличная работа!
— Нет! Ты только посмотри, как отделано внутри! Как будто сам Солнцеликий приложил руку! — Торговец вцепился в рукав киммерийца, не желая отпускать покупателя.
Он отодвинул задвижку, открыл шкатулку и поднес поближе к лицу Конана. Переливчатый кхитайский шелк с вытканными цветами и птицами заблестел под лучами солнца.
— Где еще увидишь такую красоту? — Офирец даже пальцами прищелкнул от восхищения, любуясь ларчиком.— Согласен сбросить еще пару монет, но только для тебя, киммериец! Клянусь Белом, это будет самая выгодная покупка в твоей жизни!
Варвар остановился в задумчивости. Ему очень хотелось сделать подарок Денияре, но в кошельке было только десять серебряных монет, а торговец просил дюжину. Бел-заступник, как быстро испаряются эти проклятые монеты! Еще десять дней назад их была тьма-тьмущая, а сейчас не наскрести на какую-то там шкатулку… Конан усмехнулся:
— Давай за десять монет — и мой кошелек в придачу. Посмотри, какой красивый, да еще и почти новый! Для тебя эта сделка также окажется очень выгодной — видно, боги благоволят тебе, мошенник! — Теперь уже киммериец, словно заправский торговец, начал расхваливать свою вещь: — Видишь, кожа не вытерта. Застежка серебряная, бисер… Да где ты еще сможешь купить такой за пару монет?
Торговец засопел, вертя кошелек в руках. В общем-то вещь была ему не нужна, однако выгода представлялась очевидной. Варвар не обманывал: это могло стоить и больше пары серебряных.
— Ладно, по рукам, но только потому, что мы знаем друг друга не первый день, Конан. Другому ни за что бы не отдал, пусть сожрут меня демоны, если вру!
За то время, что варвар провел в Шадизаре, редкий человек на аренджунском базаре не узнал его; да что базар! — весь город если и не видел, так слышать-то уж точно слышал о могучем, ловком, отважном и удачливом киммерийце. Об его делах ходили невероятные слухи — такие, что когда они достигали ушей самого Конана, он с трудом мог догадаться, что это, оказывается, о нем. Сногсшибательные подробности его подвигов, навороченные изобретательными языками умелых рассказчиков, превращали некоторые из его проделок чуть ли не в подобие древних сказок. А там ведь за давностью лет никогда не разберешь, что на самом деле было, чего не было, да и было ли все это вообще.
Варвару такая слава была приятна, а иногда — как сегодня, например,— и полезна: выторговать такой ларчик всего за дюжину монет! В подобных вещицах Конан знал толк, они не раз проходили через его руки — мало ли сундуков успел он очистить за время, что провел в Городе Негодяев…
Расставшись с торговцем и своим кошельком, киммериец отправился к дому Денияры. Она будет рада подарку, хотя повода для этого вроде бы и не было — просто захотелось порадовать любимую женщину.
Уже подходя к знакомому дому, окруженному старыми развесистыми чинарами, варвар услыхал возбужденные голоса женщин вперемешку с плачем и причитаниями. Он ускорил шаги, постучал в калитку, однако никто не выбежал ее открыть.
«Что происходит? Даже стука не слышат»,— забеспокоился киммериец. Не дожидаясь, когда ему откроют, он подтянулся на руках, перемахнул через ограду, пересек двор, вошел в дом и увидел трех женщин — они были так увлечены разговором, что даже не заметили появления киммерийца. Денияра сидела на диванчике спиной к нему, а ее служанки, Мадина и Шариза, рассказывали что-то наперебой, ломая руки и глотая слезы.
— В чем дело, радость моя? — Голос Конана заставил девушек вздрогнуть, и они обернулись, на мгновение застыв от неожиданности.— Что случилось, я спрашиваю? Рога Нергала мне в печень, если у вашего дома уже не собралась толпа любопытных — вы так кричите, что на базарной площади слышно,— продолжил киммериец.
— Конан! Конан! — Служанки бросились к нему, не скрывая радости.— Этот мерзавец, порождение ехидны и шакала, он схватил нашу Замиру! Они затащили ее в паланкин и увезли, надо спасти ее! Он хочет ее к себе в наложницы…
— Ничего не понимаю.— Варвар развел руками.— Вы можете говорить по очереди — так, чтобы можно было разобрать ваши слова? А то стрекочете, словно рой цикад в жаркий полдень! Даже уши заложило, Кром свидетель…
— Тихо! — прикрикнула Денияра на служанок и поднялась с дивана.— Перестаньте стенать — слезами дело не выплачешь! Сейчас я тебе все расскажу.— Она взяла варвара за локоть, и тот почувствовал, что пальцы женщины чуть заметно дрожат.— Ой, а это что? — Она заметила ларец, который Конан вертел в руках, не зная, что с ним делать.— Какая красота! Неужели это мне, милый?
Ох уж эти женщины! Даже в те мгновения, когда, кажется, им совсем не должно быть никакого дела до чего-нибудь еще, они обязательно заметят красивую вещицу, да еще и позаботятся о том, чтобы выглядеть подобающим образом. Но их ведь не переделаешь — таким создали прекрасный пол боги!
— Да вот, хотел тебе подарить,— слегка смутился Конан,— но вижу, что не вовремя. Так что же все-таки произошло?
— Спасибо! — Крепкий поцелуй стал наградой киммерийцу.— Удивительно красивая шкатулка.— Денияра поставила ларчик на стол и лишь тогда начала рассказывать: — Замиру увидел как-то на рынке или на улице, не знаю уж где именно, советник правителя — чернобородый, помнишь? Тот, с которым ты имел дела…
Как не помнить! Это благодаря ему Конан едва унес ноги из дома лекаря, а уж о походе в поместье Горбатого Лиаренуса и вспоминать не хочется, хотя, благодарение Митре, в конце концов все обошлось благополучно, но могло ведь кончиться куда хуже — уж больно жуткими были эти темно-зеленые монстры… Чернобородый ублюдок надеялся сшибить лбами Лиаренуса и его, Конана,— это и без гадалки сказать можно. Да к тому же он так и не рассчитался за это, а ведь обещал, Нергалово отродье, пять чаш серебра!
— Придется мне все же заняться этим мерзавцем! — Конан стиснул зубы.— Так что он такое натворил?
— Прислал ко мне своего управляющего — лысого такого, не знаю, как его зовут. Тот предложил мне продать Замиру этому вельможе, но я, естественно, отказала. А теперь вот,— Денияра всхлипнула,— его люди похитили девушку, когда она с Мадиной шла с базара.
— Доигрался, сын шакала! — сжав кулаки, прорычал киммериец.— Клянусь Кромом, я заставлю его пожалеть о сделанном, чего бы это ни стоило! С ним и у меня кое-какие счеты остались! Плевать, что он большой вельможа, чернобородая гиена! Я ему паршивую бороденку в глотку засуну! Когда Замиру похитили?
— Недавно — около полудня.
— Что ж, до вечера времени еще много, успею хорошенько подготовиться. А потом надо будет наведаться в гости к этой смердящей куче ослиного дерьма — давненько я там не был.
Подготовиться действительно было нужно — Конану раз-другой пришлось побывать во дворце этого советника, и он хорошо представлял себе, как трудно туда проникнуть; да и внутри было отнюдь не безлюдно: охранников у чернобородого хватало. Конечно, они не бойцы — так себе, на одну руку троих даже и маловато, но числом могли все же задавить. Тут надо не только умение, а и придумать кое-какую хитрость.
Киммериец вышел на улицу и, продолжая на ходу размышлять о том, что предстоит ему сегодня вечером, зашагал по направлению к Пустыньке: там жил Ловкач Ши Шелам, к которому в трудных случаях всегда обращался варвар — эта хитрая лисья морда неизменно находила какое-нибудь решение. К тому же у Ловкача хранился весь арсенал киммерийца: веревки, крюки, метательные ножи — в общем, весь необходимый воровской инструмент, обеспечивавший квалифицированное потрошение закромов местных богатеев.
К счастью, Ловкач был дома. При виде киммерийца, через узенькую калитку протискивающегося в маленький дворик, он радостно потер руки:
— Привет, бычий загривок! Хорошо, что пришел,— будет с кем опустошить этот бурдюк.
С ловкостью фокусника Шелам вытащил откуда-то две хоть и щербатые, зато огромных размеров кружки и, водрузив их на большой камень, исчез в своем логове. Мгновением позже он уже вернулся, неся вместительный бурдюк.
— Садись.— Ловкач указал на травку под деревом, где было обычное место Конана, а сиживать здесь киммерийцу приходилось не раз, даже трава вытерлась кое-где под могучими телесами варвара.— Ну, и чего ради Бел принес тебя сегодня? — разливая вино по кружкам, спросил Ши Шелам.
— Пока я пришел сам, обглодыш,— отозвался варвар, отхлебывая вино,— а Бел нам может помочь в дальнейшем. Кстати, вино недурное, повтори-ка еще по одной. Где ты его спер на этот раз?
— Покупное. Рассказывай, что там у тебя. Конан коротко изложил Ловкачу суть дела.
Тот наморщил лоб, по лицу было видно, что мозги его напряженно работают.
— Не напрягайся так, а то окочуришься, не приведи Митра, что я без тебя делать буду? — поддел варвар.— Полегче, полегче, приятель!
Он налил собеседнику и себе еще по кружке. Несколько минут оба сосредоточенно молчали.
— Этот ублюдок тебе еще и денег должен? — спросил наконец Шелам.
— Угу,— кивнул киммериец.
— Вряд ли у тебя получится и девчонку вытащить, и долг взять,— задумчиво протянул Ловкач,— за один раз это не так-то просто.
— Главное — Замира,— ответил киммериец.— Я обещал ее освободить. Деньги — вода, утекли — еще добудем, но с этой гиеной я сегодня рассчитаюсь, клянусь печенью Крома!
— Ну, кое-что я придумал,— сообщил наконец Ловкач.— После полудня его управляющий почти каждый день сидит либо в «Улыбке Иштар», либо на заднем дворе у Абулетеса, ты ведь и сам когда-то встречался с ним именно там. Так что возьмешь его за жабры, и в его же паланкине въедешь во дворец без шума и пыли. Дальше сам сообразишь, этому тебя учить не надо. Хотя, если бы меня спросили, я в первую очередь занялся бы деньгами. Подумаешь, девчонок много, не одна, так другая — какая разница.
— С паланкином это ты здорово сообразил, лисья морда,— хлопнул приятеля по плечу киммериец,— мне это в голову не пришло. А вот насчет Замиры ты не прав — тут, знаешь ли, случай особый. Давай допьем, а потом я схожу на базар: дам мальчишкам задание, чтоб разнюхали, где именно сшивается сегодня
