– Ты о чем? – сделала та невинные глазки.
Я решил прекратить играть, в слишком плохом положении мы оказались, если я все-таки прав.
– Я об этом, – и подойдя к стене, мысленно позвал то существо, которым и был этот огромный корабль, размером с малый крейсер.
Несколько мгновений ничего не происходило, а потом будто какой-то небольшой любопытный зверек протянул ко мне свой нос, чтобы обнюхать меня. Любопытство, радость, желание поиграть (так он еще и маленький) и дождаться похвалы, как-то помочь и что-то сделать, чтобы эту самую похвалу и благодарность заслужить. Ему скучно сидеть тут на месте.
«Хм, а мы, оказывается, уже давно приземлились на планету и спрятались в одном из кратеров, оставленном упавшим на ее поверхность огромным метеоритом» – а вот это уже явно мысли самого корабля. И я их почувствовал. Хотя до этого не ощущал. Кроме того, я четко видел образовавшийся между нашими матрицами метрический канал. А еще через мгновение понял, что могу управлять им даже лучше, чем сама девушка.
Она, как и этот корабль, тоже была очень молоденькой, ну это по меркам сполотов, всего полсотни лет, и тоже новичком. Только недавно научилась управлять ими, такими, как он. Не управлять, а разговаривать и отдавать правильные команды, которые он и другие, похожие на него, могли понять.
А я другой, я такой, как они, ему не нужно стараться понять мою команду, мы думаем с ним одними и теми же понятиями и категориями. Именно так в моей голове и протекало это непонятное общение, монолог. Я действительно стал как бы частью этого огромного корабля. Вернее, наоборот, это не я стал его частью, это он был мною.
И еще он мне пожаловался, что ему даже пока не дали имени, он его не заслужил. Но он очень старался. И всегда делал все правильно. И имя ему должны были дать, но старый друг пропал, он его больше не чувствовал. А потому его никто не отвел к тому, кто дает имя.
«Так это о предыдущем пилоте, – понял я, – они воспринимают пилотов, как своих друзей». Мне как-то стало жалко этого огромного в моем понимании монстра с ощущениями, чувствами, но главное, эмоциями пятилетнего ребенка.
Я на этот его рассказ лишь мысленно улыбнулся и предложил называть его «Анчаром», вспомнив своего верного товарища детства.
Почему-то этот корабль (черт, это и не корабль), в общем, это существо напоминало мне его. Такой же верный и преданный. Последовавшей за этим волны радости, что окатила меня, я не испытывал, наверное, никогда.
«Анчар!!!» – так и стучало в моей голове.
– Что ты сделал? – огромными глазами смотря то на меня, то куда-то в сторону пульта управления, негромко произнесла Лиика. – Что ты сделал с левиафаном?
О, а вот именование «левиафан» этим существам, и правда, подходит. Как я помню, это тоже какое-то огромное существо из легенд.
– Ничего, – пожал я плечами, – только дал ему имя. – И немного подумав, добавил: – Оно ему понравилось.
Девушка стояла и с непониманием смотрела на меня.
– Но как? – тихо спросила сполотка. – Это невозможно. Имя левиафану может присвоить только лишь кто-то из Видящих. Или из очень сильных магов. Но ты точно не маг.
Как бы отрицать ничего я не стал. Вдруг она почувствует фальшь или ложь в моем ответе. Но можно сказать нечто другое, и это будет правдой.
– Он мне напомнил одного моего друга, которого я, скорее всего, уже никогда не увижу. И я посчитал, что ваш левиафан как раз тот, кто будет с достоинством и честью носить это имя.
– Будет, – медленно кивнула девушка, – он его уже носит. Я о таком даже никогда не слышала. Это имя уже сейчас прописалось в его менто- информационном поле. Как мне рассказывали, процесс принятия имени очень долгий. Но зато потом левиафан получает новые, присущие только ему возможности и свойства. Но чтобы так… – И Лиика удивленно посмотрела на меня.
Меня же в ее словах зацепила фраза о каких-то способностях левиафанов, которые проявляются у них после получения ими имени. Это что-то непонятное, и нужно бы в этом разобраться.
Между тем Лиика слегка очнулась от того шока, что накатил на нее, когда она узнала о том, что я дал имя нашему левиафану, и в упор посмотрела мне прямо в глаза.
– Ты точно знал, кто он, – уверенно проговорила она.
– Да, – не стал отрицать я очевидного, хоть и узнал о существовании левиафанов лишь один день назад. Немного подумал и уточнил, коль она и так уже обо многом узнала. – А все левиафаны чувствуют порталы?
– Откуда?.. – только и произнесла она, но потом мотнула головой и проговорила: – Не имеет значения. Ты и о том, кто они такие, не должен был знать. Но про порталы… – и она опять пораженно замолчала, а потом, выдохнув, сказала: – в Содружестве их называют червоточины, или кротовые норы. Да, некоторые корабли их начинают ощущать как раз после того, как получают свое имя. Это одно из тех свойств, которыми они потом наделяются. Некоторые становятся более быстрыми, некоторые могу летать на большее расстояние. Некоторые становятся совершенно незаметными. Ну а некоторые могут чувствовать ближайшие портальные переходы.
– Понятно, – пробормотал я, а потом уточнил: – и много таких кораблей?
– Это очень редкое качество и очень нужное, обычно такие суда переопределяют в разведчики или исследователи. А по соотношению это один к десяти
