Спустя четыре часа они вышли на берег широкой реки и на живописных утесах на другой стороне узрели город, который искал Эльрик. Уэлдрейк наконец дочитал торжественные строки бессмертной баллады - и, похоже, воспринял окончание чтения с таким же облегчением, что и мелнибонэец.
Город, казалось, был высечен резцом искусного мастера прямо из скалы. К нему вела узкая тропа, которая вилась над белой водой, понемногу карабкаясь все выше, и наконец переходила в широкую улицу, петлявшую среди высоких многоэтажных зданий и складов, лавок и постоялых дворов, ухоженных парков и цветущих садов, затем терялась среди проулков и аллей, чья паутина раскинулась у подножия заросшего лозой и плющом древнего замка, что возвышался над городом и тринадцатиарочным мостом, стягивавшим реку в самой узкой ее части и ведшим к небольшому поселку на другом берегу, где, повидимому, располагались летние резиденции местной знати.
Городок лучился самодовольством и благополучием, и Эльрик обрадовался, не увидев вокруг крепостных стен: жителям явно не приходилось страшиться осады. Люди здесь носили пестрые, расшитые одежды, ничем не напоминавшие его собственное платье или костюм Уэлдрейка, и здоровались с путниками радушно и без смущения, ничуть не опасаясь чужеземцев.
- Уж если они приняли Гейнора, - заметил поэт, - то, полагаю, и наш вид не покажется им слишком странным! На мой взгляд, в этом городе чувствуется французский дух. Он мне напоминает берега Луары - не хватает только собора. Как вы полагаете, каким богам они здесь поклоняются?
- Может быть, никаким. Я слышал о таких народах.
Но Уэлдрейк, похоже, не поверил своему спутнику.
- В Бога верят даже французы!
Они миновали первые дома, нависшие над скалами, и террасы над ними, с самыми прелестными висячими садами, что только доводилось видеть Эльрику. В воздухе витал аромат цветов, краски и горячей еды, и путешественники понемногу расслабились, с улыбкой отвечая тем, кто приветствовал их. У молодой женщины в пышном красно-белом платье альбинос поинтересовался, как называется этот город.
- Агнеш-Вал, мой добрый господин, как же еще! А там, за рекой, - АгнешНал. Как вы здесь оказались, друзья? Должно быть, разбили лодку на Форлиевых Порогах? Тогда вам в Приют Бедствующих Путников, это в переулке Пяти Медяков, за Пироговой аллеей. Там вас хотя бы покормят. У вас есть значок Гильдии Поручителей?
- Увы, нет.
- Жаль. Тогда вам удастся воспользоваться только нашим гостеприимством.
- Это более чем щедро, сударыня, - отозвался Уэлдрейк, хитро подмигивая женщине. А затем поспешил вслед за Эльриком.
Пропетляв довольно долго по старым мощеным улочкам, они достигли наконец Приюта Бедствующих Путников. Здание с островерхой крышей было таким древним, что кренилось во все стороны разом, опираясь на соседние дома, точно пьянчуга на собутыльников, причем стены и перекрытия его изгибались и выпячивались столь невероятным образом, что Эльрик готов был поручиться, что здесь не обошлось без вмешательства самого Хаоса.
В дверном проеме, почти сливаясь с ним, сидел человек - казалось, плоть от плоти самого дома, такой же неуклюжий, перекошенный и несуразный. Тощий, похожий на паука, невероятно дряхлый - у него был столь тоскливый и жалкий вид, что Эльрик невольно поспешил извиниться и поинтересовался, туда ли они попали.
- Точно так, мой добрый господин, милостью Зрящего, сюда вы и пришли. За подаянием, да? За подаянием и добрым советом?
- Мне сказали, что здесь нам окажут гостеприимство! - возмущенно застрекотал Уэлдрейк. - В милостыне мы не нуждаемся! - Побагровев, он стал походить на тетерева.
- Какая разница, что за вычурные слова одевают истину? - Существо зашевелилось, складываясь и разворачиваясь под самыми невероятными углами, пока наконец не поднялось во весь рост. - Я лично зову это подаянием! Огоньки вспыхнули в глубине черных глазниц, и кривые зубы застучали в шамкающем рту. - Мне все равно, что за опасности вас подстерегали, какие несчастья выпали на вашу долю, что за потери вы понесли, какими вы были богачами и какими нищими стали теперь. Если бы вы не знали, чем рискуете, то не забрались бы в такую даль и остались бы по ту сторону Раздела! Так что вам некого винить в своих злоключениях, кроме самих себя.
- В Приюте нам был обещан стол и кров, - ровным тоном заметил Эльрик. - А уж никак не грубость и оскорбления.
- Проклятые лицемеры, они солгали вам! Приют закрыт на ремонт. Скоро здесь будет богатая харчевня. Если повезет, она даже станет приносить прибыль.
- В моем мире, сударь, подобные меркантильные соображения давно уже вышли из моды, - ответил на это Уэлдрейк. - Как бы то ни было, просим нас простить за беспокойство. Нам неверно указали путь, только и всего.
Эльрик, непривычный к подобному обращению и все еще мелнибонэец в душе, сам не заметил, как схватился за меч.
- Старец, твоя дерзость мне претит… - Но Уэлдрейк предостерегающе тронул альбиноса за плечо, и тот взял себя в руки.
- Старик лжет! Лжет! Лжет! - За спиной у них, сжимая в руке огромный ключ, на холм вскарабкался толстяк лет пятидесяти, с торчащими из-под шапки седыми волосами и спутанной бородой. Одевался он явно впопыхах, и вообще вид у него был такой, будто его только что подняли с постели. - Да лжет он, добрые господа. Все лжет. Ступай прочь, Гнилой Язык, позорь какое-нибудь другое заведение! Этот человек - пережиток такого далекого прошлого, о котором мы с вами даже и не слыхивали. Он судит всех лишь по богатству и воинской славе, а не по добрым делам и спокойствию духа. Доброго
