– Садись.
Синид выразительно помахал «ехидной», указывая, куда по его мнению должен сесть Тезей. Движения инспектора были безукоризненны, в отличие от выражения лица, которое могло напугать кого угодно. С таким лицом сидят, уставясь в стену, после убийства всех членов семьи.
– Ты рехнулся? – спросил Тезей. – Что за шутки?
У безумцев нельзя спрашивать, здоровы они или сошли с ума. Но Тезей сперва спросил, а потом уже прикусил язык, обругав себя за откровенность. Предложение опуститься на сиденье тренажера было последним, чего он ожидал от инспектора.
– Садись, – повторил Синид. – Не спорь.
И добавил, кривя рот:
– Со мной нельзя спорить. Нет, нельзя.
Речь инспектора более всего походила на речь человека, который в уме переводит каждую фразу с одного языка на другой, причем этот другой, на котором нужно говорить, он знает скверно. Это началось раньше, еще тогда, когда Синид велел пленникам идти к дому, но Тезей заметил это только сейчас.
– Можно, я сперва разденусь? – спросил Тезей.
– Зачем?
– Мне жарко.
– Это тебе мешает?
– Да.
– Да.
Судя по всему, ответное «да» означало разрешение снять верхнюю одежду. Плащ упал на пол. Сверху спикировала шляпа. Тезей посмотрел на тренажер и снял рубашку, оставшись голым до пояса. У него мелькнула мысль швырнуть плащом в Синида и воспользоваться замешательством инспектора для нападения. Следом пришла другая, более здравая мысль о том, что это не лучший, но определенно самый быстрый способ самоубийства.
– Садись, – в третий раз произнес Синид. Не только слова, но и интонации его полностью копировали предыдущую реплику с требованием сесть. Это напоминало запись, поставленную на повтор. – Не спорь. Со мной нельзя спорить.
К повтору добавился новый, откровенно бессмысленный фрагмент:
– Спорить будем позже.
Без возражений Тезей сел, куда было велено. Краем глаза он следил за Ариадной, боясь, что прокурорская дочка не выдержит, забьется в истерике – или, того хуже, кинется на Синида. Тезей не знал, что сделает, если это произойдет. Использует возможность для нападения на инспектора? Попытается остановить Ариадну окриком? Не предпримет ничего? Обитое искусственной кожей сиденье тренажера слегка пружинило под ягодицами. Ниже явственно чувствовалась прочная основа.
– Рукоятки. Возьми.
– Зачем?
– Возьми.
Резина под пальцами была упругой и бархатистой.
– Держи. Не отпускай.
Перебросив пистолет в левую руку, Синид приложил большой палец правой к папиллярному идентификатору пульт-дисплея, расположенного на консоли второго тренажера-близнеца. Дисплей в ответ зажег созвездие из восьми зеленых индикаторов. Из скрытых динамиков прозвучал механический голос:
– Добро пожаловать в систему, хозяин.
– Голосовое управление!
Синид тронул сенсор на пульт-дисплее.
– Есть голосовое управление.
– Бета-фиксаторы.
– Есть бета-фиксаторы.
Щелкнули, сходясь, два разомкнутых обруча-браслета. Вопреки приказу инспектора Тезей разжал пальцы, подергал руками, но поздно – запястья уже были прикованы к рукояткам; вернее, к кронштейнам, выдвинувшимся из рукоятей.
Следующая пара обручей зафиксировала щиколотки.
– Фиксаторы второго уровня.
Из-под кожуха, похожего на обелиск из шлифованного графита, выскользнули тонкие рычаги. На них крепились перчатки, похожие на те, которые используют в смешанных единоборствах – фактически накладки на пальцы и тыльные стороны ладоней, оставляющие саму ладонь свободной для захвата.
