– Иди сюда! Ты ляжешь рядом!
– Твоя работа? – спросил Тезей у Керкиона. – Ты науськал?
Керкион отрицательно мотнул головой:
– Импровизация. У мальчика отличное чувство ритма. Он знает, что делать и когда. Не ходи, он сейчас угомонится. Покричит, стравит пар и скиснет.
– Ты! – надрывался Пирифой. – Струсил?
Он танцевал, как если бы продолжал бой. По голому торсу тек пот. Копна волос была всклокочена: корона из плавящейся смолы. Вольный разворот плеч, осиная талия, шорты цвета бури на закате. Лицо дышит азартом. Да, согласился Тезей. Тут недостаточно просто придушить. Тут нужен подход с выдумкой. Одной пижонской прически маловато будет.
– Пи-ри-фой!
– Те-зей!
– Пи-ри-фой!
– Те-зей!
Трибуны разделились во мнениях.
– Обаяние, – напомнил Керкион. Глазки хозяина «Элевсина» парой хитрых маслин поблескивали из-под кустистых бровей. Чувствовалось, что происходящее доставляет Керкиону большое удовольствие. – Обаяние против харизмы. Когда эти красотки берут друг друга за глотку, зрители писают кипятком. Не ходи, не надо. Он окажется в выигрыше при любом результате. Лучше я сделаю вам бой в следующем месяце. Надеюсь, кузнечик протянет месяц.
– А если я не подчинюсь тебе?
– Хочешь подраться? Валяй, балбес. Но учти, за этот бой я тебе не заплачу.
– А ему?
– Ты оглох? Я сказал: он уже в выигрыше. Зачем ему деньги?
Пирифой как подслушал:
– Иди сюда! Дерись со мной!
– Иди, – вмешалась Антиопа. – Давай!
Щеки амазонки покрылись багровыми пятнами, дыхание участилось. Пласты грудных мышц ходили ходуном, на шее вздулись синие жилы.
– Чего стоишь? Наслушался старого пердуна?
– Пердун – это я, – пояснил Керкион на тот случай, если Тезей не понял. – Я тебя тоже люблю, Антиопа.
– Дерись! Покажи этому засранцу, кто здесь главный!
Вот теперь точно не пойду, сказал себе Тезей. И раньше не собирался, а теперь вообще.
– Не ходите, – подтвердили за спиной. – Не надо.
Слова были Керкионовы, а голос женский: глубокое контральто.
– Ты еще кто такая? – возмутилась Антиопа.
2
Ариадна
Это был худший день в ее жизни.
Она проснулась в корчах. Зачем-то, словно время имело значение, борясь с судорогами, нашарила вайфер: часы показывали полночь. Кажется, полночь. Зрение сбоило, казалось, Ариадне подбирают очки, меняя линзы в таком широком диапазоне, что это объяснялось лишь безумием врача-окулиста. Цифры плясали, расплывались, в висках оглушительно стучала кровь. Мочевой пузырь взывал об опустошении, грозил мятежом, но Ариадна боялась встать. Икроножные мышцы превратились в туго скрученные жгуты из сплошных нервов. Они болели так, что хотелось кричать. Почему бы и нет? Крик вряд ли испугал бы кого-нибудь – звукоизоляция на высоте, наружу из частного дома, принадлежащего Ариадне, не донеслось бы и звука.
Прислуга? О, прислуга давно привыкла к своеобразным выходкам госпожи. Прокурорская дочка – так звали Ариадну за спиной. Учитывая Ариаднин характер, прозвище имело не только родственный, но еще и процессуальный, так сказать, подтекст. За обвинениями прокурорская дочка далеко не ходила, всегда держа их под рукой.
Пока Ариадна не нажмет кнопку вызова, никто не придет. Изойди она на мыло, вывернись наизнанку – нет, не придет. А вдруг здесь Неистовый? Пользуется избранницей?! Вдруг божество цифрала оскорбится вторжением? Накажет дерзкого?! Плюсы и минусы жизни регулярной аватары, будь она проклята, такая жизнь.
Плюсы и минусы смерти аватары.
Сила приступа не оставляла сомнений, что все случилось здесь, в Кекрополе, возможно, в соседнем районе. Где-то поблизости умерла аватара, сестра
