Словно откликаясь, наверху громыхнул отцовский голос. По вайферу разговаривает? Нет, кто-то в гостях. Слов Икар не разобрал, но тон Дедала, когда отец не в духе, был хорошо знаком молодому констеблю. Он двинулся по лестнице на второй этаж, где располагался отцовский кабинет. Ага, уже не голос – голоса. Визитер отвечал тихо, размеренно, звуки вязли в стенах, дверных и оконных рамах, в воздухе. Икар скорее угадывал человеческую речь, чем действительно ее слышал.
Врываться к отцу поперек разговора? Нога замерла в сантиметре над ступенькой. У отца гость, они беседуют в кабинете. Кажется, отец раздражен. И что с того? Твое ли это дело, синяк?! Опять суешь нос во все дырки?!
– Да, жалею! Жалею!
Смутное бормотание.
– Ничего! Еще не поздно…
Отец не просто раздражен, отметил Икар. Отец в ярости! А гость сидит, не уходит. Вдруг отец вышвырнет его? Спустит с лестницы?! Он же под следствием! Только заявления о рукоприкладстве нам не хватало!
Зашелестел, забубнил гость. Какие там слова – интонаций, и тех не разобрать. Дверь, подумал Икар. Дверь кабинета закрыта. Нет, я не крадусь. Просто тапочки мягкие, а на лестнице ковровая дорожка. По коридору, опять же, ковролин, до самого кабинета. И шлепанцы совсем не шлепают, зря их так называют…
Дверь открылась. В проёме возник фрагмент визитера, не дающий шансов на опознание. Рукав ветровки с сетчатой вставкой подмышкой, левая брючина, кроссовок из светлой замши. Спрятаться в коридоре было негде. Бежать обратно, сломя голову? Удирать, словно ты мальчишка, сопляк, застигнутый взрослыми за подслушиванием? Стыдно, глупо, и все равно не успеть.
– У меня есть страховка! – ударило из кабинета. – Если со мной что-то случится…
– Не стоит горячиться. Я тебя услышал…
Икар вздрогнул: он узнал этот голос.
– Страховка тебе не понадобится. Можешь спать спокойно, – гость шагнул наружу, из фрагмента сделался целым. С улыбкой взглянул на молодого констебля: – Бдишь, шалопай? Боишься, что твой потрясающий отец сделает из меня отбивную? А что, он может. И ремнем, ремнем по филейным частям…
– Инспектор?
Под взглядом Синида Икару хотелось провалиться сквозь землю.
– Шалопай? – завопил отец. – Ты на что это намекаешь?!
И Дедал, багровый от прилива дурной крови, вытолкнул инспектора Синида в коридор, как пробку из бутылки игристого вина.
– Папа, – сказал Икар. – Я это…
– Икар?! Что ты здесь делаешь?!
– Обедать собрался, – буркнул Икар.
– Нашел время обедать! Не мог в кафе перехватить?!
– Не мог, – Икар обиделся. Когда он имел счастье общаться с отцом, это с ним случалось два раза на третий. – Горяченького хочу. Мама говорит: ешь всухомятку, заработаешь язву.
– Мудрая мысль, – подмигнул инспектор. – Служба – службой, а обед по расписанию. Жаль, у меня не было такой мамы. Пойдем, проводишь меня.
Мимоходом сунув что-то в карман ветровки, Синид дружески приобнял Икара за плечи и повел к лестнице. За спиной молчал отец. Икар слышал лишь его дыхание: тяжелое, прерывистое, словно Дедал Эвпаламид мигом раньше вынырнул с большой глубины.
– Чего вы с отцом не поделили?
Икар с трудом дождался, пока они окажутся в прихожей. Спрашивать, конечно, стоило отца, но инспектор с Дедалом не оставили ему выбора.
– Дело тянут, – Синид скривился, как от оскомины. На лице инспектора мелькнула гримаса легкой досады и сразу исчезла. – Любой на его месте взбеленился бы. Я твоего отца понимаю, человек на нервах…
– Ага, – понурился Икар. – Такой стал, что и не подходи!
Три месяца назад в гости к отцу зашел Талос – двоюродный брат Икара. В конструкторском бюро концерна «Pegas Aero», лидера рынка по производству гражданских самолетов, где Дедал занимал должность генерального конструктора, Талос в течение каких-то трех лет сделал головокружительную карьеру, и вовсе не за счет протекций, связанных с близким родством. В области ПО, обеспечивающего вывод двух- и трехмерной графики отдельных компонентов и узлов, Талосу не было равных. Если на заседаниях совета директоров, а также в экспериментальных цехах Талос вел себя чинно, даже выглядел старше, чем на самом деле, то его появление в гостях у любимого дядюшки напоминало визит торнадо. Навкрата, чистюля и аккуратистка, с трудом выдерживала эти буйные вторжения, сулящие длительную уборку в помещениях, и Дедал предусмотрительно увел племянника на крышу, не желая трепать жене нервы. Соседи позже подтвердили: на лестнице – лифт был занят, а ждать Талос не умел – дядя с племянником горячились, беседовали на повышенных тонах, спорили, размахивая руками. Талос обладал талантом раздраконить кого угодно: спящего ленивца, фикус в горшке, статую Слепой на фронтоне Управления
