– Вы совершенно правы, доктор, – кивнул граф. – Я приму меры. Я обязательно приму меры.
Он сделал шаг назад – и растворился в ночных тенях.
Интермедия
Ужас-ужас?
Мобильник, мать его!
Мой палец завис над клавишей «Enter».
– Да! Слушаю!
– Снегирь, купи хлеба.
– Настя, я очень занят. Не знаю, когда буду.
– Ты в «ночном»?
– Да.
«Ночное» – ликвидация последствий взлома – это была единственная причина, которая позволяла мне сказать Насте прямым текстом: «Я очень занят.» Все остальные случаи требовали околичностей и двусмысленностей. Иначе Настя, солнце мое, страшно обижалась. Ах, ты занят, а я не занята, вечно тебя не допросишься… У каждого свои тараканы.
– Прямой массаж сердца? А, Снегирь?
– Прямой массаж прямой кишки. Что там Мишка?
– Удрал на каток.
– Ладно, двигаться полезно. Пацан должен быть тощим.
– Он и так – одни ребра…
Не прекращая разговора, я вбросил абзац в систему. Намек «нет и никогда не было» – аналог стакана с шипучим «Фервексом». Сбить температуру, снять озноб. Вброс прошел, как по маслу. Я командовал по админке, таким мачо ни одна мучача не откажет. Оставалось надеяться, что это будет свеча в воспаленную задницу, а не лопата дерьма на вентилятор.
…да, почтенная публика. Грубиян. Каюсь, бью челом. Мо?ю рот с мылом – не помогает.
– Снегирь!
А это уже Тюня. Изучает очередной выкидыш принтера.
– Ну все, Настёна. Извини, труба зовет.
– Хлеба купи…
– Куплю!
Отрубив связь, я повернулся к Тюне:
– Что там?
– Кошмар.
На свежей иллюстрации и впрямь царил кошмар. Забавный такой кошмарик, клоун из мира страхов. Он сидел на квадратной тумбе, исписанной заклинаниями. Впрочем, там вполне могло значиться: «Снимаю венец безбрачия: дешево, сердито» – только на языке атлантов или лемуров. Жирный дядька, покрытый чешуей, с ногами, оканчивающимися чем-то вроде конских копыт, пребывал в задумчивости. Позой он напоминал Роденовского мыслителя, разве что обе руки чинно сложил на коленях. Голова подтаявшего снеговика, борода из щупальцев. На спине – скатка из перепончатых крыльев.
– Русалка, – сказала Тюня. – Мужского пола.
– Русал, – уточнил я. – По паспорту – Ктулху.
Надпись под рисунком, фактически – эскизом, была со мной согласна: «A sketch of the fictional character Cthulhu, drawn by his creator, H. P. Lovecraft».
– Щупальцы, – Тюню передернуло. – Ты был прав.
– Ищи, – велел я, и лишь потом спохватился, что так приказывают собаке. – Холмс, марсиане, Ктулху. Уэллс, Конан Дойль, Лавкрафт. Что-то в этом роде. Нам надо знать, что привлекла программа.
– Я быстро!
Сегодня мне везло с женщинами. Настя была само обаяние, Тюня без скандала проглотила мой резкий тон. Даже баба Фима ходила мимо двери на
