– Допустим, Марту заперли, – прищурился Белосвет. – Но что нам это дает?
– Пока это просто непонятный момент, – ответил хван. – Но ее поведение нужно держать в уме.
– Согласен.
– Что-нибудь еще?
– Сейчас… Когда мы смотрели запись, мне показалось… Сейчас. – Пиф взялся за планшет и вновь запустил файл. – В самом конце, когда началось мельтешение…
За несколько секунд до окончания записи «Глаз» словно почувствовал угрозу и завертел камерой, пытаясь понять, откуда она исходит. Затем его накрыло, и голем полетел вниз, продолжая снимать до тех пор, пока не сгорел. В поле его зрения несколько раз попал парк, автомобильные дорожки, кусты, здание отеля, и все – в дрожащей пелене.
– Вот здесь!
Пиф поставил запись на паузу, и друзья уставились на полуразмытое изображение белого фургона. Он подъезжал к поляне, и голем снял его с очень удачного ракурса: надпись на борту хорошо читалась.
– «PRODAM.RU». – Белосвет ухватил себя за подбородок. – Это наши.
– Служба утилизации, – подтвердил ко
– Как же они узнали? – коротко спросил Пиф.
– А как рыцари и дружинники Данияра узнали, что нужна их помощь? – подал голос Белосвет. – Службу вызвали дуэлянты. Наверное.
– Фургон Службы утилизации подъехал со стороны Ленинградского проспекта как раз тогда, когда вы разбирались с Мстиславой и Кристианом, – произнес Пиф. – А этот фургон появился со стороны Верхней Масловки.
– К чему ты ведешь?
– Это не тот фургон, который сейчас работает в парке.
– Интересно.
– Убийца работает в Службе утилизации? – поднял брови Белосвет.
– Или убийца пользуется фургоном Службы. Сделал липовый.
– Ты сам в это веришь?
– Нет. Но у нас появилась зацепка.
– Учитывая, как этот тип расправился с десятком бойцов, у нас не зацепка, а указатель на неприятности, – проныл ко
– Едем в Службу утилизации? – У хвана загорелись глаза.
– Для начала давайте сделаем репортаж, на который нас посылали, – ответил Белосвет. – Снимем сюжет о ярмарке в супермаркете Гильдии, а заодно приведем мысли в порядок. Может, что и придумаем.
– Договорились.
– Машина какая- то левая, – осторожно произнес Тыква, не сводя глаз с уйбуя.
Боец пытался изобразить выражение почтения и почитания, но в действительности опасался, что Дрезина вспылит и врежет ему снова. Кастетом. А кастетом было больно и не очень полезно для головы.
Но на этот раз обошлось, по голове не прилетело, и уйбуй ограничился коротким:
– Нормальная машина… Только кабина маловата.
И поморщился.
Замечание было оправданным, поскольку никому из дикарей не хотелось ехать в кузове, едва прикрытом дырявым брезентовым пологом, и они набились внутрь. Сжались, как сумели, и старались дышать по очереди, чтобы хлипкая дверь случайно не открылась.
– И не налево машина едет, а направо, – влез в разговор Стамеска.
– Да, направо ведет, – не стал спорить вожак, которому приходилось то и дело выравнивать курс. – Приноровиться надо.
– А вообще она очень хорошая, – продолжил лебезить Стамеска. – Лучшая!
Тыква вздохнул и покосился на Четвертого. Четвертый, которому по голове прилетало чаще других, демонстративно отвернулся и уставился в окно, словно никогда в жизни не видел ночных московских улиц.
Вот и поговорили.
«Газель», которую украл для десятки Дрезина, оказалась настолько древней рухлядью, что даже «Черный квадрат» выглядел на ее фоне относительно молодым произведением искусства. В гараже ее оставили за ненадобностью, и именно поэтому «Газель» приглянулась бравому уйбую – он понял, что ее не будут искать. Машина еле завелась и пыхтела так, словно где-то внутри у нее пеклась пицца, но при этом ехала. Тряслась, пыхтела, воняла, но ехала.
