– Рикард – взрослый человек, – немного дрожащим голосом сказала я, – и не слушается чужих указаний.
– Тем хуже для вас, Никки, – угрожающе сверкнул глазами мэр. – Видит светлейшая, я пытался быть вам другом.
– И что изменилось?
– Тентен купил дом! И наплевал на мой авторитет, выбив для вас разрешение на торговлю у королевской гильдии! Очень опрометчивое решение – встать у меня на пути и пренебрегать моими приказами! Господин Тентен считает себя всесильным. Но он, похоже, совсем не думает о вас, Никки.
– А вы думаете? – удивилась я. – Если кто-то узнает, что вы храните в моем доме что-то… незаконное, то посадят меня, а не вас. Рикард получил задание от моего отца, он защищает меня, потому что знает мою семью. И, уверяю, мне это тоже не слишком-то нравится. Но я не могу повлиять на Рикарда. Ни на кого не могу.
– Неизбежные риски, Николь, преследуют любого предпринимателя. Вы слишком молоды, чтобы осознать это. Порой у нас нет времени на приобретение личного опыта. И в этом случае я бы посоветовал использовать чужой.
Нейстикс сделал молниеносное движение рукой – слишком быстрое для достаточно грузного человека. Его пятерня вцепилась мне в волосы, затылок обожгло болью.
– Теперь у вас будет очень могущественный враг, Никки. Но я не зверь, нет… я дам вам шанс спасти себя. Вы славная девушка. Глупая, но славная. Даю вам двенадцать часов. Если вы не покинете город на драконе, то покинете его в похоронном саване. Или просто исчезнете… как исчезла семья Виртона Бола.
Он издевательски похлопал меня по щеке и вышел, оставив после себя ощущение полного, всепоглощающего ужаса.
Не видя перед собой ничего, я вылезла из беседки. Было плевать, найдет меня Рикард или нет. Все вдруг стало неважным. Какая разница, что делал этот человек с моим сердцем, если из-под ног уходила земля?
Я брела к выходу. Надо было как-то сказать Камилле, Дрю. Что будет с ними? Камилле некуда идти, а Дрю вообще привязан к дому. Может, как-то удастся взять их с собой и… начать все сначала? Попробовать где-то в другом городе, где не плетет интриги мэр и не устраивают охоту на пиратов, а газетчица Рикки Карамель не прячется в кустах, чтобы подловить меня на горячем.
Или вернуться в Азор-град. Интересно, Рикард поедет за мной?
Потом в сознании вспыхнула мысль: надо его предупредить!
Я даже развернулась, чтобы пойти в обратную сторону, но что-то внутри заставило передумать. Я упрямо побрела дальше, по темным улицам Эрстен- града, в «Королеву сыра». Чтобы сказать друзьям, что лавке конец. Наверное, конец ей пришел, еще когда Рикард купил дом, но я все же верила ему, хоть немного, но верила. Нейстикс, в отличие от бывшего жениха, даже не делал вид, что заботится обо мне. Мэр был очень зол.
Я всегда больше боялась Ангора, не отдавая себе отчета, что Нейстикс, с его показным дружелюбием, был намного опаснее. Рет, милый и приветливый сосед, первым поддержавший мою лавку, был мертв лишь потому, что пытался играть по своим правилам. Что же такого он для них делал, что поплатился жизнью?
И неужели вот так закончится вся эта ис-тория?
Я вдруг ощутила себя ребенком среди темных и пугающих улиц Эрстен-града. Неужели я вообразила, что смогу жить самостоятельно? Я, до побега не видевшая никого, кто не был одобрен отцом? Пропадающая на кухне в поисках новых рецептов? Опускающая глаза при виде Рикарда Тентена?..
Мной двигало лишь упрямство. Я вытерла слезы, сняла опостылевшие каблуки и, не обращая внимания на боль от впивающихся в ступни камней, пошла к дому.
По мере того как я приближалась к улице, на которой стояла «Королева сыра», внутри росла тревога. Меня почти трясло, но причины такой паники я не видела. Решила было, что это лишь запоздалая реакция на все, произошедшее этой ночью.
Но потом, преодолев последний поворот, я увидела то, от чего воздуха в легких резко стало не хватать. Я на миг застыла, пораженная и зачарованная языками пламени, взметнувшимися в небо, а потом сорвалась с места.
Остановись я на секунду, подумай хоть немного, не решилась бы. Но почему-то все мысли из головы исчезли, и я просто кинулась к пылающему дому.
За несколько шагов, когда кожу опалило жаром, чьи-то руки перехватили меня и с легкостью оттащили на безопасное расстояние. Я рванулась, яростно и обреченно, и рвалась до последнего, пока не осталось сил. Слез, на удивление, тоже не было.
– Никки, – сквозь панику и ужас пробился голос Рикарда, – успокойся, прекрати!
Среагировала, толком не соображая, что делаю. Брыкалась, царапалась и, кажется, даже пыталась кусаться. Рикард молча пресекал все мои попытки вырваться, и в конце концов я окончательно выбилась из сил.
Сквозь дым я видела, как медленно, во всполохах пламени, исчезает то, ради чего я жила последние месяцы. Дело, которое показало мне мою истинную сущность. Дело, в которое я вложила душу. Лавка избавила меня от жизни в клетке, я была счастлива, лишь стоя за прилавком, в окружении сыров, которые готовила с любовью.
Казалось, вместе с лавкой горело мое сердце.
