принцем Ралон не мог и вместо них вымещал злобу на более легкой жертве.
– Рассказал обо мне дружкам? – прошипел он, застав Аланну одну в библиотеке.
Ралон поставил ей второй «фонарь» и опять рассек губу. Четыре дня спустя он снова подстерег ее. Аланна применила кое-какие приемы, которым девочку обучил Корам, и разбила Ралону нос. Ралон сломал ей руку.
Объясняться с герцогом Гарретом становилось все труднее. Она вновь стояла перед ним, и на этот раз рука ее была подвешена на платке.
– Я упал, ваша милость, – сказала Аланна, глядя прямо перед собой.
– О боги, неужели нельзя придумать оправдание получше?
Аланна принялась водить носком туфли по полу.
– Как по мне, и это работает неплохо, сэр. За ним… закрепилась традиция.
Герцог криво усмехнулся.
– Это уж точно. Я слыхал его после каждой драки практически от всех пажей, которые находились под моей опекой. Правда, за редким исключением.
– Ваша милость, вы мне не верите, но при этом не задета ничья честь.
Герцог спрятал улыбку.
– А ты упрямец, Алан Требондский. Назначаю тебе пять недель дополнительных занятий арифметикой. Можешь идти.
Выходя, Аланна услышала:
– Отлупил бы ты его уже как следует. Он давно напрашивается.
Она обернулась.
– Однажды я так и сделаю, сэр. Мне надоело падать.
Пока Аланна разговаривала с герцогом, Стефан пришел на тренировочную площадку и под каким-то предлогом отвлек наставника, обучавшего мальчиков рукопашному бою. В это время друзья принца Джонатана окружили Ралона. Увидев, как Рауль надевает на свои здоровенные кулаки подбитые ватой перчатки, Ралон покрылся холодным потом.
Ледяным тоном Джонатан произнес:
– Тебя предупреждали, Малвен, но ты не послушал. Ты не джентльмен, ты – шелудивый пес и, как шелудивый пес, будешь наказан.
Гарри держал Ралона, Рауль с непроницаемым лицом исполнял приговор. Вернувшись, наставник обнаружил, что ученики отрабатывают приемы борьбы. Ралон, сказали они, почувствовал себя плохо и пошел прилечь.
После этого Малвен ограничивался мелкими пакостями, зная, что Аланна не станет жаловаться. Пойди она купаться, все заметили бы на ее теле многочисленные синяки. Девочка молча терпела и продолжала тренироваться под руководством Корама; сносила издевательства Ралона, а в свободное время занималась рукопашной борьбой и боксом. Засыпала, едва добравшись до кровати, чтобы с рассветом вновь приступить к тренировкам. Аланна была полна решимости одолеть Ралона – только так она завоюет место среди мальчиков, только так докажет себе, что ни в чем не уступает сильным и рослым юношам.
Сломанная рука превратилась в преимущество. Правше Аланне теперь приходилось во всем полагаться на левую руку, и именно левой рукой она научилась сражаться раньше, чем правой. Она быстро сообразила, что вдвое увеличит собственную боеспособность, действуя обеими руками, и старательно оттачивала это умение.
В середине октября придворные лекари сняли лубок. Если их и подивило, что перелом сросся необычайно быстро, то своего удивления они никак не выказали. Аланне так не терпелось добраться до Ралона, что для скорейшего заживления раны она использовала Дар.
Тем же вечером, после отбоя, Аланна дождалась, пока Корам захрапит, затем проворно встала, оделась в темное, взяла туфли и бесшумно прокралась мимо каморки Корама. Она уже взялась за дверную ручку, когда солдат со вздохом спросил:
– Ну, и куда собралась?
Аланна застыла на месте.
– Спи, – сердито сказала она.
– Что ты задумала? – В тусклом свете, падавшем из окошка, было видно, что Корам сел в постели.
– Если я этого не скажу, тебе не придется врать герцогу, когда он начнет задавать вопросы.
Корам засопел, поняв, что не переубедит маленькую упрямицу.
– Лапушка, тебя посадят под домашний арест, если поймают.
– Знаю.
– А, ну, тогда ступай. Дверь запирать не буду. – Корам лег обратно в постель и тотчас заснул.
Выскользнуть из дворца на дорогу, что вела в город, не составило труда. Аланна резвым шагом отправилась в путь. Конечно, она предпочла бы ехать верхом на Крепыше, но понимала, что в этом случае ей вряд ли удалось бы покинуть дворец незаметно.
