И зоопарки.
Риц попятился. Попытался попятиться, не вставая. Он будто снова был в бытовом отсеке между двумя большими параллельными зеркалами и видел свое голое тело, бугры узловатых мышц, свою плоскую волосатую физиономию с щелками крошечных глаз…
Свою обезьянью морду.
Он нащупал узкий браслет на левом запястье, надавил кнопку и не отпускал ее несколько минут, пока прямо перед ним не опустилось на снег размытое цветное пятно корабля, одетого маскировочным полем.
“Великая Тайна, — думал он, пока корабль плавно возносился в быстро темнеющее небо. — Вот тебе и вся Великая Тайна…”
И он повторял эти слова всю дорогу назад, повторял как молитву, даже когда снова и снова прослушивал разговор на незнакомом языке, перехваченный забортными микрофонами в первые миги старта, — единственную объективную информацию, которую вместе с разгадкой Великой Тайны вез он домой.
ЖЕНСКИЙ ГОЛОС. Удивительно, Саша, вырвешься в кои-то веки раз в отпуск, а столько всего увидишь. И горы, и снежный человек, и НЛО…
МУЖСКОЙ ГОЛОС. Да, Катенька. И у нас есть еще две недели! Как ты думаешь, не махнуть ли нам на Лох-Несс?..
Но Риц не понимал — он не знал этого языка. Его учили другому.
Неархос Георгиадис
Жертвы невмешательства
Посмотрите на дым, клубами рвущийся из моря, закоптивший небо, заслонивший солнце. Там находится одно из самых горестных мест на земле.
Говорят, это маленькое островное государство погибло по вине его лидеров, которые всегда почему-то принимали самые худшие из всех возможных решений, совершали самые ошибочные, самые неразумные действия.
Но было бы слишком примитивно все валить на лидеров. Любой мыслящий должен спросить себя: “Что за причина заставляла опытных политиков всякий раз поступать наперекор разуму?” Меня этот вопрос не застанет врасплох. Я знаю, что тот, кто вызвал разрушения, пришел с другой планеты. Мне известны некоторые подробности этой трагедии, и, я думаю, настала пора открыть их всем.
I
Супердельфин Даль, стоя на краю бассейна, без страха смотрит прямо перед собой на небольшой отряд своих сородичей, готовых привести в исполнение смертный приговор. Члены этого отряда не могут скрыть своего волнения от того, что им предстоит сделать. Их влажные тела слегка дрожат, с усилиями супердельфины стремятся сохранить равновесие, опираясь на свои сильные хвосты, в добродушных глазах бьется страх… Их волнение понятно — уже давно на планете супердельфинов не выносилось такого страшного приговора, им тяжко от мысли, что они должны убивать. Как это вообще можно — убивать?.. Но они должны…
Память Даля, всемогущая память супердельфина, возвращает его к тому времени, когда Комитет межпланетных миссий пригласил избранника на свое совещание. Председатель Комитета обратился к Далю:
— Развитие нашей цивилизации принесло благосостояние и братство нашей планете: Теперь, когда эти ценности упрочились здесь, в обществе супердельфинов, мы чувствуем необходимость развернуть нашу деятельность в космосе. Мы должны помочь разумным существам на других планетах разрешить проблемы, с которыми они сталкиваются, такими, как бедность, продовольственный и экологический кризисы, насилие, а где-то и войны.
Несколько лет назад наше общество еще верило в супердельфинизм, в солидарность супердельфина с супердельфином, но этого оказалось недостаточно. Теперь оно стремится к более широкому мировоззрению — логиконтизму, — солидарности между всеми логическими существами, независимо от их происхождения и схемы мышления. К тому же — это, видимо, непреложный закон развития мысли, — все логические существа должны задаваться общей целью: нести достижения разума по Вселенной.
Мы уже приступили к реализации этой программы: на ближайших планетах, заселенных мыслящими логически существами, работают наши миссионеры. Сейчас на очереди более отдаленный мир, планета, которая называется Земля. Выбор пал на тебя, согражданин Даль. Твои знания и
