удосужился это сделать, когда стрелял по злобной старухе. Запасная обойма выскользнула из мокрых рук и рыбкой прыгнула в воду. На полу еще оставалось воды по колено, которая на глазах убывала. Минута-другая — и появится загаженный паркет. Бульк! — и обоймы с патронами как не бывало. Судьба.
Прыгая на хвосте, словно морской конек, русалка в два прыжка оказалась рядом с неудачливым анархистом. Тот, нагнувшись, пытался нащупать в мутной жиже обойму.
Русалка выпрямилась перед ним, выпятив грудь, будто гвардеец на строевом смотре, и, жеманничая, поинтересовалась:
— Поговорим?
— В другой раз, — перед глазами матроса маячил широкий хвост, покрытый наростами кожи. — Некогда.
— Вот так всегда, — капризно надула губки девушка-рыба. — Все мужчины одинаковы.
Бесстрашный смачно и со вкусом выругался. Он стоял к ней ближе всех и гранатой, зажатой в руке, попытался огреть русалку. Та в последний момент, грациозно изогнувшись, увернулась от удара. Она выбросила вперед руки, сцепленные в замок. Русалка играючи проломила грудную клетку, руки по запястья вошли в тело. Чудовищной силы удар, рывок назад. Не грудь, а какая-то красная яма в теле, из которой толчками выходила кровь. Моряк постоял еще мгновение и ухнул в воду, подняв тучу брызг. Русалка торжествующе показала сестре пульсирующий ком на ладони. Оно билось неровное, но красивое, пенилось кровавой пеной, пузырями у оборванных сосудов. Удивительно, в сердце не поддерживалось кровяное давление, но оно все равно еще билось.
Ревель пятился назад как рак. При этом он безостановочно стрелял по русалке, нацелившейся на него. Стрелял и бессовестно мазал. Та на руках быстро подползала к нему по мокрому полу, умело маневрируя и уходя от пуль. Пули щербили паркет, расстояние неумолимо сокращалось.
Ревель вскинул «Маузер». Грохнул выстрел. Русалка в последний момент изогнулась под немыслимым углом, будто резиновая, уходя с линии огня. Следующий выстрел тоже мимо. Хвостатая быстро-быстро перебирая руками, рванула к моряку.
Пистолет щелкнул вхолостую. Все, патроны закончились. На перезарядку времени не оставалось. Анархист, по-бабьи взвизгнув, бросил в нее «Маузер». Опять мимо. Он развернулся, собираясь рвануть к лестнице из подвала, но удар перепончатой ладонью подсек его под колено. Ревель попытался схватить русалку, но она легко выскользнула из рук. На ощупь водяная девушка была холодной и скользкой. Нежную шелковистую кожу покрывал слой прозрачной слизи, наподобие рыбьей. Следующие попытки привели к такому же результату. Миг — и русалка навалилась на моряка, вцепившись зубами в горло.
После взрыва гранаты прошло не больше минуты, а русалки уже лидировали в схватке за жизнь со счетом два ноль. Счет надо было срочно равнять.
Все вокруг, казалось, движется, как в ускоренном кино. Гангут бросил в ближайшую к нему русалку гранату, будто камень. Та ловко увернулась, стальной цилиндр с рукояткой поскакал по полу, подпрыгивая, когда на его пути попадались тушки рыб. Хорошо еще, чеку не выдернул. Всех бы положил. Не став на боевой взвод, граната была не более чем семисотграммовый кусок металла со смертоносной начинкой внутри. Инквизитор прикрикнул на неудачного гранатометателя: «В сторону!» Тот своей «тушей» перекрывал ему линию огня. Русалка видела, как Аким вытащил из плечевой кобуры под курткой вороненый наган, офицерская модель с самовзводом. Она ловко передвигалась, так чтобы Гангут был между ней и Акимом. Живой щит громко матерился и рвал шашку из ножен.
Инквизитор видел, что не успевает помочь моряку, которого оседлала русалка. У Ревеля из разорванной шеи кровь лилась ручьем. Отвратительные перепончатые лапы ухватили моряка за голову. В первый момент показалось, что русалка хочет подергать его за уши. Но не тут-то было. Ей показалось мало разорванного горла. Она сцапала Ревеля за шею тонкими девичьими руками и без натуги одним резким рывком свернула ему шею. Было слышно, как с громким хрустом сухой ветки сломались шейные позвонки.
Наган в руке инквизитора ходил следом за взглядом. Левый глаз полуприкрыт. Правым выцеливаешь жертву. Поймал тварь на мушку, задержал дыхание и плавно нажимаешь на курок.
Аким первым же выстрелом из нагана, как в тире, всадил пулю в русалку. Траектория пули с серебряным сердечником закончилась на симпатичной груди. Головка пули, надпиленная крест-накрест надфилем, распустилась замысловатым металлическим цветком в теле деворыбы. Гарантированная, стопроцентная смерть. Но не для русалки. Живучая речная тварь судорожно забилась на полу, разбрызгивая во все стороны воду и кровь.
— Ура-а-а! Полундра! — заорал во все горло Гангут. Матрос наконец выхватил шашку из ножен и начал рубать вторую тварь, извивающуюся на полу в луже воды.
Русалка ловко уворачивалась, громко клацала острыми зубами, стараясь вцепиться в ногу. Треугольные зубы пока хватали воздух, но и анархист отчаянно мазал. Во все стороны летели щепки дорогого наборного паркета из разных пород дерева. Хвостатая девушка рванула в сторону, уходя от смертоносной полоски стали, так и мелькавшей в воздухе.
Гангут, согнув ноги в коленях, по-кошачьи плавно двинулся к русалке, приподнявшейся на руках. Ноги скользили по мокрому полу. Ничего, удерживать равновесие в качку, когда штормит и палуба уходит из-под ног, не в пример труднее. Он перебросил шашку из руки в руку, словно финский нож. Бывалый морячок. Тертый жизнью. Русалка двигалась, цепляясь за паркет когтистыми перепончатыми пальцами, одновременно помогая себе хвостом. Торпедообразное тело стремительно заскользило к моряку по мокрому полу. До матроса оставалось всего с десяток саженей, когда он резко отпрыгнул в
