шпаги.
— Митя! Что ты делаешь! Мне больно!
— Очень сожалею… Ольга Александровна… но не я был инициатором нашей встречи! Поэтому пришлось… — тяжело дыша от волнения, хрипло ответил Дмитрий.
Что делать дальше, он не особо понимал. Ольга, замерев, во все глаза смотрела на Дмитрия.
— Встать… — сказал Дмитрий. То ли от волнения, то ли от долгого молчания голос его был сиплый и от этого еще более угрожающий.
Ольга выбралась из-под застывшего в беспамятстве лорда, оставляя под ним заодно и свой пеньюар. Выпрямившись, она встала перед Дмитрием абсолютно нагая и уставилась на него своими бесстыжими серо-голубыми глазами. Несмотря на всю несуразность ситуации, Дмитрий вдруг ощутил почти непреодолимое желание покрыть эту кобылицу, причем так же грубо, как тот кентавр на картине. Ольга, казалось, прочитала в его глазах то, что творилось у него в душе. Взгляд ее опустился вниз…
«Черт!» — Дмитрий совсем забыл, что он стоял перед ней в одной рубахе, которая теперь предательски задралась.
— Ого! — Ольга томно облизала губы. — Я смотрю, победитель готов овладеть своей пленницей… — И не обращая никакого внимания на дрожащий конец выставленной вперед шпаги, бросилась Дмитрию на шею.
«Боже, что это со мной?» — Дмитрий с какой-то бешеной яростью вбивал себя в стонущую, сотрясаемую оргазмом Ольгу.
— Митенька, милый, я так стосковалась по тебе! — горячо дышала она ему в ухо.
Дмитрий не открывал глаз. Он боялся встретиться взглядом с ее потемневшими от страсти глазами. Боялся, что она прочтет в его взгляде то неимоверное чувство плотского наслаждения и восторга, которое он сейчас испытывал и от которого был не в силах отказаться. Задрав вверх ее ноги, сдавив ее податливое, голодное до его ласк тело, он жадно мял ее колышущиеся от бешеного ритма их постельной «скачки» груди и остервенело вбивал себя все дальше и дальше, вперед, вперед. Ольга, стиснув его ногами, казалось, тоже впала в бешенство и в свою очередь что было силы отрывистыми движениями могучих бедер подавала ему навстречу свое истекающее желанием лоно. Утонув в подушках, они как будто рвали друг друга на части, хрипя и рыча от какого-то нечеловеческого наслаждения.
Сколько это продолжалось, Дмитрий не знал. Он провалился куда-то, в какое-то душное и неимоверно сладкое безвременье. Изможденный и обессиленный, Дмитрий потерял счет того, сколько раз он кончил, ни на секунду не замедляя бешеного ритма этой сумасшедшей скачки за наслаждением.
«Так не бывает… Это не правильно… Да что это со мной, в конце-то концов! Опоили, наверное, чем-то, сволочи… Марго, девочка моя, прости!»
Как волшебное слово, как какой-то загово?р, имя Марго заставило Дмитрия вынырнуть из глубин его безумства. Он сбился с ритма. Ольга, расценив это как приглашение к смене позы, послушно и проворно перевернулась под ним и подставила ему свой круглый зад. Но Дмитрий, пряча неизвестно откуда навернувшиеся на глаза слезы, вдруг рухнул с ней рядом и зарылся лицом в подушки.
— Девочка моя, Марго, прости меня… — шептал Дмитрий, не решаясь открыть глаза, рыдания сотрясали его тело. Спертый воздух, наполненный ароматом Ольгиных духов вперемешку с запахом их секса, вдруг опять показался Дмитрию невыносимым. На мгновение ему почудилось, что это все на самом деле необыкновенно живой эротический сон.
«Марго, девочка моя, спаси меня!» Дмитрий так отчаянно желал, чтобы все происходящее оказалось всего лишь сном, чтобы Марго как ни в чем не бывало позвала бы его и, дотронувшись до плеча, вырвала, наконец, из объятий замучившего его кошмара, что некоторое время он никак не реагировал на ее голос. Казалось, что ему это чудится…
— Дима…
Прошло бесконечное мгновение, прежде чем он понял, что не ослышался. Дмитрий рванулся и сел в кровати.
Посередине будуара в компании двух незнакомых мужчин и Сайруса стояла его Марго. Она была все в тех же коротких шортах и топе на узких бретельках, в каких он видел ее в кафе на набережной Мойки. Она была так невыразимо прекрасна, что у Дмитрия защемило сердце. Вот только выражение ее лица было для него совершенно новым. Отрешенным взором Марго смотрела чуть в сторону от кровати, на которой в пене взбитых простыней застыли Дмитрий и Ольга, как будто не решаясь поднять на них глаза. Рот ее перекосила гримаса боли. Из губы, которую она закусила, по-видимому, даже не замечая этого, сочилась кровь.
В воздухе стоял хорошо знакомый запах озона, который обычно сопровождает возникновение вортекса пространственно-временного портала. Как бы в подтверждение этого контуры вновь прибывших еще какие-то доли секунды светились голубоватым сиянием.
Дмитрий отупело глядел на Марго. Во внезапно ставшем очень тесном и неуютном будуаре повисла пауза. Несмотря на победный блеск в глазах представительного мужчины, который, вне всякого сомнения, был главным среди вновь прибывших, даже он отвел глаза в сторону от того апофеоза разврата, какой представляла собой кровать Ольги. Стоявший рядом с ним господин откровенно покраснел. Только Сайруса, казалось, совсем не занимала
