навсегда к нему прикрепилось прозвище Бананчик. Его не только на просторах Сети так называть стали, но и коллеги. Жаль, не я её придумал, но уж больно в тему, так что обеими руками за.
Когда машина остановилась, я был уже в хорошем настроении, и по моему лицу блуждала лёгкая улыбка. Да и к чему на самом деле нервы себе портить? Раз так случилось, что у бомжа, на паспорт которого я оформил покупку гаража, объявился родственник, ну, или родственница, не суть, будем решать эту проблему. Так что не надо себе нервы портить. Честно говоря, меня даже удивляла сейчас вспышка моего гнева после звонка сторожа. Нет, я хомяк ещё тот, не только своё не отдам, но и чужое возьму, поэтому становятся понятны эмоции, что я испытал, когда узнал, что моё имущество у меня хотят по-наглому отобрать. Да и вообще, чего я рефлексовал? Может, дамочка вполне адекватная? Поговорим — и отстанет, ошиблась, бывает.
Покинув машину, я дождался, когда та уедет, и быстрым шагом, чуть ли не переходя на бег, направился к гаражам. Был я в синих джинсах, серых кроссовках, такой же серой футболке, но поверх лёгкая куртка. На голове низко надвинутая красная бейсболка. Причём одежда не вся мне по размеру, но обычная, неприметная. Те ребята и девчата из детдома, которые работают на стороне и в авторитете, стараются покупать одежду по своему размеру и подороже, чтобы выделиться среди других детдомовцев. Других просто затопчут, наши не любят, если кто выделяется. Авторитет в детдоме я имел, причём не слабый. Входил в пятёрку явных лидеров, но был всегда одиночкой. И выделяться не любил, всегда старался ходить в детдомовской одежде. Но когда в свои гаражи перебирался, то переодевался, превращаясь в обычного паренька, у которого по виду есть и родители, и свой дом. Добравшись до «зебры», я перешёл дорогу и направился к въезду на территорию гаражного кооператива, где виднелась светлая крыша, крытая шифером, сторожки. Петрович, мужик лет пятидесяти, слегка располневший и круглолицый, но собеседник интересный, философ, работавший без сменщика, стоял на железном балконе второго этажа и нервно курил. Заметив меня, он кивнул. Осмотревшись, подходя ближе, я поинтересовался:
— Где дамочка?
— Ждать устала, пошла поесть в кафе. На мою жену похожа, та тоже может за пару минут завести. Вот, три года с развода не курил, а сейчас не выдержал. Не приводи её обратно, пожалуйста. Видеть её не хочу.
— Да, а бабёнка, похоже, боевая, будет тяжело, — пробормотал я себе под нос и, задрав голову, ответил: — Хорошо. Она в наше кафе ушла?
— Да, к Гураму. Тут ничего лучше поблизости нет. Сразу узнаешь, крашеная блондинка в красном плаще и синей кофточке. Колготки в крупную сетку. Из так называемых деревенских красоток, с соответствующими манерами.
— Лады. Нервы лечи.
Махнув рукой, я сперва сбегал в свой гараж и забрал некоторое нужное оборудование. После чего отправился в нужное кафе. Оно так и называлось по имени хозяина «У Гурама», находилось за углом, поэтому из его окон гаражный кооператив не видно. Подойдя, я поправил кепку, на входе и внутри были камеры наблюдения, потянул дверь за ручку и прошёл в пропахшее общепитом помещение. Слева была дверь в уборную, справа небольшой пустой гардероб. Посетители предпочитали брать вещи с собой, чем оставлять их без присмотра. Пройдя в зал, я пробрался к нужному столику. Петрович был прав, не спутаю.
— Здравствуйте, — вежливо поздоровался я. — Разрешите?
Женщине было чуть за тридцать, по меркам деревни действительно красотка, причём знающая себе цену, а вот остальное… Да, тут долгая шлифовка нужна. Ладно хоть, в салфетки не сморкается. Интересно, из какой Тмутаракани она выбралась? Нужно будет уточнить. Это я, конечно, немного приукрасил, но не слишком далеко от истины.
— Ну садись, — осмотрев меня с ног до головы, буркнула та. — Так это ты Максик?
— Максим, — поправил я её, усаживаясь напротив, не люблю, когда моё имя коверкают, соглашался лишь на сокращение Макс.
— Вот что, Максик, не знаю, какие дела ты тут творишь, но гараж теперь мой. Я единственная наследница дядюшки.
— Возможно, — усмехнулся я, настроение было хорошим, лёгким, почему бы не пообщаться. — Только как ты будешь решать вопрос с настоящими владельцами? Я лишь представляю их как арендатор.
— Если оформлено всё на моего дядю, значит, он мой.
Это по закону.
— По официальному, — согласился я. — Только настоящим хозяевам на этот закон плевать, и твой жизненный путь закончится где-нибудь в канаве, а потом в морге среди неопознанных трупов.
— Хамишь, мальчик? — пристально вперилась в меня дамочка.
Несмотря на вид деревенской простушки, дурой она явно не была. Расчётливой, по-крестьянски основательной и практичной, но не дурой.
— Почему же? Благодари Петровича, сторожа, если бы он позвонил не мне, а истинным хозяевам гаража, с тобой говорили бы по-другому. Сперва кулаками помассировали бы лицо и тело, потом перегнули бы и отодрали, чего такому добру пропадать, а потом без документов и одежды выкинули бы где- нибудь. Или что проще. На наркоту посадили бы — и в притон, это быстро и реальнее. И ничего ты не сделала бы. Отрабатывала бы дорогу обратно, пока не потеряла бы товарный вид.
— Чего гонишь, сейчас не девяностые. Другое время.
— Другое время, — согласился я. — Только люди те же. Пойми ты, не для того приобретался паспорт бомжа и регистрировалась левая собственность,
