разочарованы. Артура взглядом я сразу нашёл, он находился на другой стороне залы рядом с именинником. Когда зазвучали аплодисменты, я провёл «Полёт осы», достаточно сложное фехтовальное искусство, целый комплекс ударов, да и длительность его всего три минуты, но зато лезвия от крови очистились, ближайшие зрители недовольно заворчали, капли до них долетели, а я, закончив каскад ударов, под восторженные крики присутствующих на дне рождения, двинул вперёд. Присел у крайних и двумя широкими взмахами срубил ноги, проделав широкую просеку. Они уже начали падать, когда я ещё несколькими ударами срубил выставленные руки, двоим смог, а одному голову, после чего перепрыгнул через упавших, чуть не поскользнувшись на крови. Зеваки в ужасе отшатнулись, давая мне возможность продвигаться вперёд. За спиной оставались стонущие тела, лишённые рук, ног, или трупы, без головы, с резаными телами, выпущенными кишками, одному даже грудину вскрыл.
Шёл я, работая максимально эффективно, эффектно и кроваво, это была демонстративная акция. Одновременно время от времени я использовал сюрикены, если видел достойные цели, втыкая то одну саблю, то другую в тела под ногами, чтобы освободить руки, ни одного промаха, метал в уязвимые части тел. Некоторые гости рванули ко второму выходу, возглавляли их официанты, которые знали здание как свои пять пальцев. Там образовался затор, мной и образовался, благодаря метательному оружию. В нём был и Артур. Подскочив к пробке, я стал к нему прорубаться. Криков и шуму было столько, особенно женского визга, что я чуть не оглох. Выдернув парня за шкирку из наваленных трупов и раненых — гора жутким своим реализмом шевелилась, — нанёс несколько ударов: срубил ему руки и ноги. Четвертовал. Потом отделил голову. Воткнув катану и вакидзаси в тело, поднял голову за волосы, пышные, густые, и, повернувшись, показал камере, демонстрируя. Кому надо, поймут. В принципе как и полиция. Эта демонстрация явно показывала, за кем я в действительности пришёл. После этого, развернувшись, побежал к выходу. Не тому, что парадный, на улицу, а на кухню, мне был нужен внутренний дворик, где был уже подготовленный люк в ливневый коллектор. Сабли я не забрал по одной причине — они меня разочаровали, слегка, но разочаровали. Чем больше я прорубался через толпу гуляющей молодежи, лавируя между столиками, — официанты редко попадались, трое всего, один в зале, двое в пробке в дверях, — тем трудней было фехтовать. Очень быстро они затупились, под конец я только колол. В общем, качество материала не сказать, что высокое, я привык к более высококлассному оружию. Для подобной разовой акции пойдёт, но не более.
А оставил их, чтобы вышли на кузнеца, тот и выложит, сколько было приобретено и как. Главное — сколько. Это тоже намёк, что одной акцией это всё не закончится. Как я уже говорил, в баре собрались дети высокопоставленных людей, очень высокопоставленных, можно сказать, элита, «золотая молодёжь», так что кровников у меня теперь образуется великое множество, точно пол-Москвы не самых простых людей. Я это понимал, более того, я на это и рассчитывал. Планировал всё холодной и трезвой головой, не думайте. Ведь в данном случае, когда выяснится, что целью был Артур, сын одного из олигархов, часть злости и ненависти перекинется на его отца. Мол, из-за действий твоих и твоего щенка наши дети пострадали и даже погибли. В общем, кисло ему будет. А я не опасался. Выйти на меня нереально, я работал так, чтобы не оставлять следов, да и козёл отпущения у меня был. Рукоятки на саблях? Оставленные потожировые следы на них, из которых можно выделить ДНК? Так я и об этом подумал: рукоятки были съёмные, так я и снял их, убрав за широкий пояс.
Забежав на кухню, я лишь покосился на прижавшуюся к стенам и шкафам прислугу и прошёл к дверям. Меня они не интересовали, своё дело я сделал, жути нагнал, теперь подождём, посмотрим, что из этого выйдет. Это и был мой план: разворошить муравейник и в стороне ожидать результатов, интересуясь, как забегают интересующие меня люди. Выбежал во двор — пусто, двери открыты, видимо, кто-то уже свалить успел. Подбежал к колодцу, одним рывком откинул люк, сбросил туда голову и, закрыв крышку люка, стал быстро спускаться. Внизу, подобрав голову, взял из лежавшей в ниши лист с маршрутом движения, хотя по памяти его знал, и ручной прожектор и побежал по коридорам в сторону подземной реки Глинки. Время от времени я использовал гремучую смесь из перца и табака от собак. Река тут не так и далеко. Пять минут — и я на месте. Сумка там, всё готово, так что, содрав с себя одежду вместе с пустыми ножнами и рукоятками от сабель, связал всё в узел, для утяжеления положил и обломки старых кирпичей из-под ног, и закинул его в реку. Булькнув, узел ушёл на дно.
Кровь уже начала подсыхать, а я в ней с ног до головы, тянула кожу, но продолжал работать. Сунул голову Артура в пакет, внутрь также кирпичей положил, и закинул следом за узлом в реку. Это для Руслана была фишка, что я головы его семьи собираюсь коллекционировать, в действительности они мне без надобности, вот и избавился от улики. Потом достал складное ведро, закинул его в реку, подтянул за верёвку и с шумом обрушил на себя. Быстро протёрся руками и повторил процедуру. Пофиг, что там было в воде, тем более сюда сбрасывалась вода из ливневых коллекторов. Когда смыл кровь, я достал упаковку влажных салфеток и стал протираться, убирая всю грязь на теле. Нормально, весь протёрся. Оделся, а то в подземелье очень холодно, уже гусиной кожей покрылся, и, осмотревшись, не оставил ли чего, побежал дальше, всё так же используя средство против собак.
Когда выбрался из коллектора, осмотрелся. Со стороны бара едва слышно выли полицейские сирены, возможно, и множества «скорых». Закрыв люк, я устроился на скутере, надел шлем и покатил на квартиру. Что-то есть захотелось, нужно заморить червячка. А там у меня были сегодняшние трофеи. Я лишь заехал в продовольственный магазин прикупить молока и печенья, а потом в другой, вещевой, одежды по своему размеру. В квартире — сразу под душ, шампунь и мыло убрали остатки следов. Пока доходила яичница с колбасой, включил старый цветной телевизор и, слушая его, стал ужинать. Ох какие только ужасы не показывают по телевизору!
Поужинав, я достал два телефона, один мой штатовский, и тот, по которому с няней Машки связывался. На обоих были звонки. Естественно, сначала позвонил няне. Выяснилось, что Машка после последней прогулки начала покашливать, няня уведомила, что ничего страшного, бывает, средства в аптеке уже купили да отменили прогулки. Ладно, успокоили. Потом я перезвонил сотруднице агентства, та обеспокоилась, что я не ночевал, пропал на такое долгое
