– Вот теперь верю. – Устроившись на стуле напротив наркома, я поинтересовался: – О чём поговорить хотели?
– О конце войны или дате моей смерти, например, – сделавшись серьёзным, пристально отслеживая мою мимику, сказал он.
Несколько растерявшись, я удивлённо спросил:
– Вы умереть собираетесь?
– Дата моей смерти известна.
– Цыганки нагадали?
– Прекрати! – ударил тот ладонью по столешнице, получилось громко. – Я знаю, кто ты!
– Да я так думаю, теперь все тут об этом знают, после вчерашнего эфира.
Нарком явно не был уверен: я этот неизвестный отправитель писем или нет, поэтому раскрыть больше информации не мог, на случай если я всё же не тот, кто ему нужен. Наскоком он меня взять не смог, не выдал я себя, так что смысла давить дальше я не видел, в принципе он тоже. Ещё немного поиграв взглядом, Берия кивнул и уже нормальным тоном стал интересоваться, как прошла встреча с товарищем Сталиным. Узнав о Светлане и её якобы словах, он схватился за голову, хотя когда я сказал, что и его Сталин за нос таскал, только нервно хохотнул.
Просидели мы чуть больше часа, тот сотрудник, что меня привёл, на удивление быстро, показывая немалый опыт, конспектировал нашу беседу. Выяснив всё, что Берии было нужно, и пообещав пригласить меня для более вдумчивой беседы, он отпустил меня. Тот же сотрудник сопроводил меня к выходу и передал с рук на руки другим командирам. Двое были из того же наркомата, а вот трое других оказались сотрудниками госбанка, именно они и будут принимать золото. У них было две эмки. Поехали сначала ко мне домой, я хотел печенье своим отдать и переодеться, сказал, что золото там, иначе не повезли бы. Оставив недовольных банковских служащих в машине, пообещав быстро вернуться, рванул к себе. При этом Лушу, что уже пришла из школы, отправил за участковым, пусть присутствует.
Пока переодевался, рассказал родне, как встречался с самим товарищем Сталиным и как тот угостил печеньем. Все сразу же стали пробовать угощение, по одной печенюшке взяли, остальное на вечер. Не удивлюсь, если несколько печений засушат, чтобы гостям показывать, мол, из Кремля, подарок самого товарища Сталина. Они могут, вполне в их духе. А мама тихо спросила:
– Об отце не спрашивал?
– У товарища Сталина нет, а вот потом с товарищем Берией разговаривал, вот у него, набравшись храбрости, попросил узнать насчёт отца. Он обещал.
– Спасибо, – так же тихо сказала мама и, взлохматив мои волосы, прижала меня к груди.
Я переоделся, подхватил винтовку и, свистнув Волка, моего вожака, выбежал на улицу. Раз в лес повезут, заодно и поохочусь, после новоселья нужно пополнить запасы свежего мяса. В машине Волк недовольно возился в ногах – места мало, кроме моих ног ещё и приклад винтовки.
– У перекрёстка подождём участкового, я его вызвал поприсутствовать.
– Зачем он нам? – недовольно спросил старший из банковских служащих. Мне вообще кажется, что он единственный работник банка, а остальные типичные охранники.
– Пусть будет, мне так спокойнее. Ему я доверяю, а вам нет. К тому же у него своё начальство, которому тоже отписываться нужно… А вот и он, от паромной переправы поднимается.
Я попросил участкового сесть во вторую машину, и судя по тому, как он приветливо здоровался, кого-то из командиров НКВД знал лично.
Мы доехали до места, где была передача оружия коммунистам. Оставив машину с водителями, стали углубляться в лес. Волк в это время наворачивал круги, вынюхивая запахи леса. Добравшись до моей отметки, я указал одному из охранников на дерево:
– Вон там дупло, в него и сложено золото. На слитки сверху накинута мешковина. Как подниметесь, сбросьте её вниз, на неё и будем укладывать слитки для составления акта приёма-передачи.
– Понял.
Закинув карабин за спину, он, подпрыгнув, ухватился за нижнюю ветку и, подтянувшись, стал взбираться. Оказавшись у дупла, немного повозился, устраиваясь поудобнее, и, посмотрев внутрь, крикнул:
– Норма, что-то есть!
Он сбросил мешковину, которую мы расстелили под деревом, и стал вынимать слитки, другой охранник ловко подхватывал их и укладывал в ряд на материю. Старший у них делал опись и несколько массивным фотоаппаратом снимки. Когда всё золото оказалось на материи, охранник осмотрел ещё раз дупло и сообщил:
– Пусто.
Когда он спустился, к дуплу поднялся один из сотрудников НКВД и подтвердил, что в нём пусто. Видимо, это обычная процедура, а не недоверие. Мы подписали все необходимые бумаги, мне тоже выдали квитанцию, милиционер у нас был за свидетеля, также ставя подписи на всех документах. После этого, сопроводив всех до опушки и проследив, как они уехали, я потрепал Волка по холке:
– Ну что, пробежимся? Мало ли, повезёт и что добудем… Гав? Это типа одобрение? Будем считать, что так. Тогда побежали подальше, здесь мы всю
