приняли к сердцу.
— Да что у него за «шкура»?!
Вице-адмирал Сенявин не скрывал своего удивления, прижимая к глазам мощный морской бинокль. Сражение между броненосцами в устье Темзы приняло затяжной характер, причем один из русских кораблей уже вышел из схватки, напоминавшей пресловутую «собачью свалку», и буквально пополз к берегу. Две трубы его были сбиты, и черный дым, вырывающийся из оставшихся огрызков, полностью окутывал каземат.
Адмирал представил, как внутри от угара задыхаются моряки, и мысленно им посочувствовал.
— Зело крепок, Дмитрий Михайлович, супостат!
Капитан первого ранга Астафьев стоял рядомс адмиралом и, как многие другие русские офицеры и матросы, внимательно наблюдал за ходом поединка. Весьма занимательным было зрелище — противники не могли нанести друг другу урона, все хорошо видели, как ядра отлетают от брони, будто горох от стены. «Шкура» кораблей оказалась непрогрызаема острыми клыками тяжелых пушек.
Дело принимало скверный и затяжной оборот.
Не выдержав, адмирал Сенявин решил помочь кораблям Грейга, которые, оставшись вдвоем, начали маневрировать очень хаотично, явно разуверившись в собственных силах. Вести паровые линкоры в бой было бы равно безумию, самоубийство в чистом виде, а потому Дмитрий Михайлович принял иное решение:
— Поднять сигнал миноносцам! Атаковать торпедами в промежутке между залпами!
Расчет, как искренне надеялся вице-адмирал, мог оказаться правильным. Броня русских кораблей защитит миноносцы от огня противника, а когда англичане станут перезаряжать пушки, можно будет совершить пуск торпеды в упор.
Адмирал посмотрел чуть в сторону. Три «кошки» Лисянского густо задымили трубами и устремились вперед. Командор явно решил перестраховаться — теперь даже если «Дредноуту» повезет и он сумеет отбиться от атаки даже двух кораблей, то третий неизбежно его прикончит.
— Ур-ра!!! — Ликующий крик пронесся над палубами русских линкоров, и Сенявин, резко повернувшись, успел заметить удивительное, радующее душу зрелище — британский броненосец клюнул носом, было видно, что броневая плита отвалилась и в пробоину устремилась вода. Но так как «Дредноут» продолжал идти вперед, трагедия заняла всего несколько секунд.
Нос корабля быстро ушел под воду, и бронированный монстр свалился на борт и тут же стремительно погрузился в темные воды Темзы. Через секунду раздался взрыв, донесшийся до русских кораблей, и большой султан воды взметнулся над рекой.
— Котел взорвался… — спокойно резюмировал Сенявин, представив на секунду, как в раскаленную топку хлынула вода, и поежился, при этом мысленно посочувствовав англичанам. Хотя и враги, но сражались героически и не заслуживали такой смерти.
Но тут же его мысли приняли совсем другое направление — если главный запор на воротах разбит, то следует без промедления врываться в столицу. Даже если на берегу выставили батареи, броненосцы быстро превратят их в развалины.
Так что мешкать было нельзя!
— Хрен вам на рыло, косоглазенькие! На чужой каравай свой роток не разевай… А то зубы выбьем!
Сидящий за столом высокий мужчина с широкими плечами задумчиво потер лоб и гневно сверкнул единственным глазом. Огромные кулаки, перевитые венами, словно говорили о жгучем желании их обладателя поскорее пустить в ход сии весомые в любой дискуссии аргументы.
Прибытие делегации из Пекина несколько озадачило всесильного приамурского наместника, особенно те наглые притязания, которые выдвинули китайцы по поводу русских поселений на правом берегу Амура. В другое время Григорий Александрович выгнал бы незваных похитителей пинками, но сейчас, получив приятные известия из Петербурга, пребывал в самом благодушном настроении.
— Баба с воза — кобыле легче!
Светлейший князь Потемкин-Амурский на зависть многим боцманматам выругался, облегчив душу «кудрявым» словом, что запомнил, общаясь с флотскими боцманами.
Камчатка давно была его головной болью. Удаленный от устья Амура край постоянно требовал ресурсов, которых в Приамурье и без того было мало. Да и доставка из России, через всю Сибирь, влетала в очень большую копеечку. Средств постоянно не хватало, несмотря на богатейшие золотые прииски Витима и Буреи.
Впрочем, светлейший князь немного лукавил, спихнув Камчатку и северные Курильские острова в новообразованное наместничество Шелихова. Южные Курилы и Охотск тем не менее Потемкин-Амурский оставил в своем ведении.
