«Точно, мои студиозы — голодные, раз меня по отчеству называют. Ох, парни, с меня должок за вашу выдержку. На улицу сбегали, занесли да икру мечут, не знают, что делать. Интересно, где они кошку нашли да еще в комнату принесли?»

Что-то мягкое и теплое, совсем не тяжелое, запрыгнуло к нему на грудь и заурчало, принеся этим неслыханное удовольствие.

«Кошка!» — догадался Петр.

Мурлыканье словно проникало в каждую клеточку его тела, принося с собою блаженство. Таких ощущений ему испытывать еще не доводилось — и неожиданно руки сами дернулись, настолько ему захотелось погладить это ласковое создание.

— Очнулся! Слава тебе господи!

— Надо же — придется оставить хвостатую! Тварь божья, и благодарность имеет!

«С каких это пор парни православными стали?! Да еще так выражаться начали — раньше совсем по-иному говорили?»

Но мысли тут же ушли из головы — Петр медленно открыл веки, и в глаза тут же ударил яркий электрический свет, какой с керосиновой лампой никак не спутаешь.

«Так это только был сон! — с разочарованием вздохнул Петр. — Только какой-то большой, затянувшийся и красочный. Словно жизнь прожил. Кому сказать — не поверит!»

— Ну ты и напугал нас, урядник! Полез за кошкой на трубу и упал…

— Хотели уже в «спасительницу» звонить!

Мутными глазами он видел, как на него уставились до боли знакомые физиономии — вытянутая от радости Хворища и развеселая, с плутоватыми глазами, Лысого. Вот только одежда у них была того…

Такой никогда в стенных шкафах на «плечиках» у них не висело — косоворотки-вышиванки!

— Ух ты…

Петр, присев на кровати коснулся затылка и невольно застонал от боли — чуть выше затылка, ближе к самой макушке, торчала большая шишка, которую нечаянно сдавил пальцами. Но перед глазами немного прояснилось, и он обомлел — такого быть просто не могло!

Что там за косоворотки?!

Хворище и Лысый были те же молодые парни, только более холеные и с ясными глазами. Да и запахом табака от них не несло, и застарелого перегара не чувствовалось. И белая кошка, пушистая, с небольшими коричневыми и желтыми пятнами, самая настоящая, мурлыкала, пристроившись на коленях, не собираясь прыгнуть на пол.

Комната оказалась совершенно иной — чистенькая, с половиками и на два окна. Стояли только три кровати, широкие, удобные и мягкие.

У входа — прихожая, рядом — приоткрытая дверь, внутри он заметил унитаз и край ванной. В левом углу комнаты расположилась маленькая кухня с холодильником, плиткой и столом со шкафчиком.

Напротив — массивный письменный стол с лампой под абажуром, этажерка с книгами, а на стене пришпилена политическая карта мира и толстый отрывной календарь.

— Ух ты…

Петр, словно ошпаренный кипятком, живо соскочил с кровати и замер, почувствовав, что в его одежде что-то не так. Плечи чуть давили желтые погоны с двумя красными лычками, воротник гимнастерки расстегнут, на ногах шаровары с желтыми лампасами.

На груди чуть слышно звякнуло. Опустив взгляд, он увидел серебряный крест на георгиевской ленте, за ним — две бронзовых медали, одна на владимирской, другая на анненской колодке.

«Так вот почему он меня урядником назвал!» Петр прикусил от волнения губу и, взяв в пальцы крест, чуть повернул его, рассмотрев четырехзначный номер «знака отличия».

«Так, пяти тысяч еще не выдано! Либо Россия не воевала все эти годы, и „Вечный мир“ действительно не нарушен, либо мои потомки чрезвычайно скупы на эти солдатские награды. Скорее всего первое, и я как-то ухватил этот крест. Но за что?»

— Все налюбоваться не можешь?

Взгляд Лысого пылал завистью, но доброй, отнюдь не злой. И самым искренним восхищением, с каким любой ребенок смотрит на авторитетного и боготворимого для него человека.

— Всего семь кавалеров за кампанию против кабульского Ахмедшаха появилось — первые за последние полвека. Не воевали давно, а тут у соседей заваруха началась… Да быстро кончилась, как казаки вошли!

«И здесь Афганистан! Какое совпадение… Прав я — не воюют давно, вот и не награждают!» — Петр усмехнулся, взгляд упал на календарь: 24 декабря 1991 года. А под датой чуть мелкими цифрами и буквами шла интересная надпись: «По григорианскому стилю 6 января 1992 года».

— Надо же, день в день, час в час! — тихо пробормотал Петр и с изменившимся лицом бросился к карте так, что парни отскочили от него в стороны, совершенно растерявшись. — Твою мать!

Ругательство вырвалось непроизвольно — это был не его мир, что он оставил 6 января 1992 года. Всю площадь СССР заполонял красный цвет,

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату