Я поморщился не то от досады на парня, не то от стыда за свою готовность применить пытки к пленным.
— Женевские конвенции, друг мой, действуют только на бумаге да в воображении. Но обещаю, что если будет возможность — обойдемся без пыток. Ну если такой возможности не будет…
— Понимаю, — печально отозвался паренек. — Иногда приходится не поступаться, а просто наступать на принципы…
— И разгребая дерьмо, трудно остаться чистеньким, — зло отозвался я, поспешно уходя от тяжелого разговора.
Глава седьмая
БИТЬ ВРАГА В ЕГО ЛОГОВЕ!
Вокруг нашей крепости сплошные лесочки да кустарнички. Вырубить их, что ли, чтобы обзор не заслоняли? Похоже, раньше так и было. Будет время, сделаем. Но пока подлесок сослужит нам кое-какую службу — хотя бы укроет от чужих (или впечатлительных?) глаз то, что я собирался увидеть. А что я ожидаю увидеть? В свете моих старых фольклорно-бытовых клише, вкупе с информацией, полученной от Машки, — все, что угодно. Тем более, когда допрос ведет такая парочка, как Борис и дядька Аггей. От ведуна, имеющего ученую степень доктора физики, и колдуна-рыболова можно ожидать чего угодно: хоть пыточную камеру, хоть детектор лжи. А вообще, я почему-то ожидал увидеть в кустах какой-нибудь рояль, тьфу ты, фургон, типа тех, что показывают в американских фильмах про наших шпионов и их разведчиков. В кузов заводят пленников, сажают в кресло и цепляют к голове электроды. А Борис стоит и смотрит на монитор, где все просто и понятно написано…
Я был несколько разочарован, увидев странную картину: пленные сидели на корточках, а перед ними вышагивал дядька Аггей. Ну ни дать, ни взять занятия клуба восточных единоборств: покорные ученики и многоопытный сенсей. Правда, покорность объяснялась просто — руки и ноги карликов были связаны сзади.
Меня тронули за плечо. Борис кивнул на землю и приложил палец к губам — садись, смотри и помалкивай. А мне что? Сел, где стоял.
Я просидел часа полтора, ничего не понимая. Болотный колдун лишь шагал туда и обратно, словно маятник. Я уже пожалел, что вообще пришел, да и задница стала мокрой от росы. Собирался тихонечко уйти по-английски, как Аггея словно прорвало. Отвернувшись от цвергов, он начал вещать: «Вот тут они… мать… раз… на пр…к, на лежбище-е …ще, и их до…я».
«Ненормативной» лексикой я владею неплохо: детство в деревне, где мат использовался для связки слов и вместо оных, служба в Советской армии, милиция… Оказывается, недостаточно хорошо. Если бы не Борис, с бесстрастием синхронного переводчика дававший пояснения, не понял бы и половины.
— Аггей сказал, что цверги устроили основную базу на острове. Да… Сейчас он попытается считать образы, чтобы определиться — где этот остров!
— И лежит этот за…й пл…й остров в эз…й трясине, — сообщил дядька Аггей.
— Остров расположен на озере, находящемся в болоте, — перевел Борис.
Тут цверги один за другим, словно костяшки домино, принялись падать…
— Озеро в болоте? — задумчиво произнес Борис. — И где же оно такое?
— А х… его знает, — хрипло отозвался Аггей, сам державшийся на ногах с большим трудом. — Я же ваших мест не знаю.
— А поточнее узнать нельзя? Болот здесь у нас, как — ну, как не знаю чего…
— Можно, — согласился Аггей, принимая из рук Бориса фляжку и основательно приложившись к ней. — Только завтра. Сегодня они уже ни на что не годны. Да и я тоже. Покопайся-ка в чужом мозгу…
— Дядька Аггей, — заинтересованно спросил я. — А чего ты вдруг материться начал? Вроде раньше за тобой такого не водилось?
— Так он же колдун, — снисходительно объяснил мне Борис, жалея уставшего Аггея. — А мат — это тоже заклинания. Не знал?
— Ну что-то подобное подозревал, — кивнул я, собираясь задать еще пару вопросов, но лишь открыл рот, как скрутила головная боль. Из глаз брызнули слёзы. Я схватился руками за голову и сел на землю…
— Ты чего? — подскочили ко мне оба деда.
Я только промычал, вставая на колени. Попытался подняться, но болью прибило к земле так, что я тихонько завыл.
Борис схватил меня за плечи и принялся медленно разворачивать вокруг. Когда я оказался повернутым на сто восемьдесят градусов, боль немного стихла. С помощью стариков приподнялся и сделал шаг вперед. Вроде стало лучше. Шаг влево — боль снова впилась в виски…
— Так, осторожно, — придерживая меня за плечи, сказал Борис. — А теперь шаг вперед. Лучше?
Боль не ушла, но стало легче. Потом сделал еще шаг, потом еще… С каждым шагом боль еще немножко отступала.
— Теперь иди прямо, никуда не сворачивай, — сказал за моей спиной Борис.
