– О боже! – вскричала Хельке. – Должно быть, у Ханса онемели руки. Что случилось, Ханс?
– Да вот это самое и случилось, – ответил здоровяк. – Руки у меня онемели. Не удержал я нашего дорогого Финна, нет его больше с нами.
Деревенские дружно зарыдали, принялись рвать на себе одежду.
– Однако, на наше счастье, – сказала им Хельке, – здесь есть Гарри. Еще вчера он был чужаком, но теперь все мы его знаем, это хороший человек, и, если Дама согласится, он займет место Финна, станет нашим сапожником, и все пойдет по-прежнему.
Предложение вызвало бурю восторга, и жители пустились в пляс, чем изрядно шокировали Гарри.
– Это и есть твой план? – шепотом спросил он Хельке.
– Да! А что, разве плохо вышло?
Гарри не знал, смеяться ему или плакать. Поэтому он лишь проговорил:
– Ну, если здесь такие фокусы в диковинку… может, никто и не заподозрит…
– А кто может заподозрить? Да и с чего бы?
Гарри промолчал. Но он понял: эти люди привыкли верить друг другу на слово, ни с того ни с сего искать тайные мотивы в чужих поступках они не станут. Требуется время, чтобы в их душах поселился червь сомнения, чтобы недоверчивость стала нормой.
Но что подумает о случившемся Дама?
Услышав на другой день, что она желает встретиться, Гарри явился немедленно. Он ожидал худшего, но вскоре понял, что расспросов о смерти Финна не будет.
– Как тебе известно, в Деревне произошло несчастье. Мы потеряли Финна, сапожника. Желаешь ли занять его место?
– О да, желаю всей душой.
– Быть по сему.
Так Гарри стал новым сапожником в Деревне, и очень скоро тамошняя жизнь вернулась в прежнюю колею.
Но ненадолго – пока Хельке не заявила, что хочет выйти замуж за Гарри.
Браки жителям Деревни доселе были неведомы, как и недоверие, и любовь, и смерть.
– Очередное новшество? – спросила Дама.
– Институт брака – дело благородное, – ответила Хельке. – Поскольку я влюблена в Гарри, необходимо создать семью.
– Интересно, что будет дальше, – вздохнула Дама.
– Даже вообразить не могу, – сказала Хельке.
– Зато я могу. И содрогаюсь, когда это делаю. Сколько себя помню, я в меру своих способностей оберегала Деревню. Но даже мне не по силам предотвратить приход новизны – до сих пор удавалось лишь отсрочить его. У нас еще не было свадеб, но они не запрещены, и я знаю, как надо их справлять.
Так что Гарри с Хельке поженились и отпраздновали это событие на славу.
И снова жизнь в Деревне потекла по-прежнему. Ну, не совсем по-прежнему. Кое-что изменилось до неузнаваемости. Например, вышивальщица и лесоруб теперь много времени проводили вдвоем, и не только днем, но и ночью. Их не смущало, что подумают люди. Да и кому было думать, кроме Гарри? Остальные жители Деревни не успели так сильно эволюционировать по части подозрительности.
Но в других отношениях жизнь основательно усложнилась. Вскоре к Даме явилась делегация, и возглавлявший ее селянин заявил:
– Мы хотим открыть торговлю с внешним миром.
– Но зачем это вам? – удивилась Дама.
– Чтобы служить новому принципу.
– О каком принципе речь?
– О стремлении получать выгоду, Дама.
– Гм… И когда же это стремление успело здесь появиться?
– Оно пришло вместе с Гарри и дало о себе знать вскоре после смерти, любви и женитьбы. Нам оно весьма по нраву, поскольку подразумевает владение многими вещами.
– Конечно, я бы вам не советовала, – вздохнула Дама, – но если настаиваете…
– Настаиваем, при всем уважении к вам.
– Я подумаю, – пообещала Дама.
И Гарри понял, что вскоре она уступит. И будет все больше и больше новшеств. Он принял участие, пусть и самое пассивное, в затее Хельке, а значит, на нем лежит вина за перемены, как и на его жене. Выигран миг безопасности, но из жизни ушло очарование, которое делало ее, эту жизнь, стоящей.
В Деревне появились и другие чужеземцы. С позволения Дамы староста организовал короткие экскурсии для избранных гостей с Земли, как правило для богачей.
