— Очнулся. — Голос его высочества надутого индюка. Холодный палец оттянул мне нижнее веко. — Он лежит теперь в слитом качестве, не слышит нас и не видит…
(Чего-о-о? И вижу, и слышу! Правда, встать не могу, чтобы двинуть в острое ухо этому напыщенному недоноску!)
— …Сие его последние часы, он скоро ускользнет от нас… Твое постановление?
— Аллинн тир аммен.
Виджи! Я попытался шевельнуть головой, но она весила пудов сорок.
Квакни-как-там-его тяжко вздохнул.
— Подумай! Наши дела показывают верх! Зодчий, что Сеет Пагубу,
— И лгать, — спокойно произнесла Виджи. Она находилась где-то по левую сторону от меня. — Обманывать без конца.
Говорили они, похоже, обо мне. Я не удивился. Я и так-то знал, что, несмотря на многочисленные уверения, эльфы брехали мне с самого начала, и еще Фрей, став перед смертью человеком, призывал не верить ушастым.
— Да, лгать! Моя плешь: лгать и лгать без конца и для блага! Солгать двоим, и спасти тысячи! Погубить одного, и выиграть будущее для многих! Это реальная сделка! Мы не узко задумали, мы задумали широко! Что нам теперь наследник престола, скажи? Нам — вот здесь и сейчас?
— Аллин тир аммен.
Принц, кажется, шлепнул ладонью о ладонь. Ага, завелся! Очевидно, речь шла о серьезном выборе — причем выборе не его, а Виджи.
— Он варвар пограничного ума! Подумай: наши красные принципы ради человека? Это неподъемно, запретно! Это уже
(Ах ты, гаденыш! Да ведь ты не хочешь оставлять меня в живых!)
— Какой-то варвар жалкой плеши…
(Что-о-о?.. Ну погоди, встану, высочество!)
— Рожденный с презренной кровью…
— Аллин тир аммен.
— Бог-ужасный! Совет от злости развратится! Тирвель Фарат захочет его крови!.. Твоя жизнь, Риэль… Я выкупил тебя у смерти. Теперь мне суждено… Ты хочешь горького куска моей судьбы?
— Аллин тир аммен.
— Дай ему гибели! Это уже не нужно!
Принц в запале перешел на эльфийский:
— …зна… ют… что Фа… ик… наследник династии… кото… мы везем… Подумай крепко! Зачем? Теперь — незачем!
Наследник? Какой наследник? Чего наследник? Где это он наследил? И Фрей говорил о наследнике перед смертью… Плел несусветицу, называл меня государем…
Виджи ответила почти без паузы:
— Аллин тир аммен.
Суровая девчонка. Местами резкая, местами невыносимая (а местами — очень даже выносимая, кое-где — мягкая, где надо — упругая, но тс-с, я вам такого не говорил!), похожая на комок оголенных нервов, но — с железным характером, с непреклонной волей. Однако наплачется тот эльф, которому она достанется в жены. Гм, гм…
Принц вздохнул:
— Твое решение. Я не смею противиться. Приступай.
К чему приступай?
Я решил сказать это вслух, но сердце резануло острой болью, и я провалился в омут.
— Ты снишься мне, Фатик! — насмешливо сказала голубокожая богиня.
Тут я сообразил открыть рот:
— А разве ты — не мое видение?
Она рассмеялась, запрокинув голову. У нее была точеная шея, тонкие ключицы, идеальные плечи.
— Все мы кому-то снимся. Сейчас — ты снишься мне.
Белое сияние дробилось в ее алых, весело прищуренных глазах.
— Я? Тебе? А-а-а… мнэ-э… гм!