– Ко мне, парни! – взревел атрок.
Он выскочил вперед, чтобы встретиться с нападавшими в самом широком месте пещеры и не позволить задавить себя массой. В него полетели огненные шары, но ни один не достиг цели, а когда набежали бойцы, стрелять по Имару стало уже опасно – велика вероятность попасть по своим.
Шары-молнии, которые не попали в атрока, врезались в камень над дверью, и каменный свод, расшатанный землетрясением, рухнул, едва не завалив Жересара, выбравшегося из тоннеля последним.
Выход был отрезан, и атрок подумал, что, скорее всего, Санда и Хеверад погибли, придавленные глыбами земли и камней. А еще он подумал: случайно ли то, что их ждали у выхода из тоннеля? Вряд ли, конечно. Ни о чем другом он подумать не успел.
Первые налетевшие на него бойцы вообще не успели ни чем подумать. Одному из них сразу же стало даже нечем думать – он лишился головы. Второй был убит коротким скупым выпадом в глазницу. Трое следующих полегли столь же быстро, разрубленные и проколотые сверкающими мечами.
Старый мастер, посвятивший жизнь боевым искусствам, разил так же верно и смертоносно, как молния, пущенная Создателем с небесного свода.
Но не эти бойцы, воинское «мясо», были целью атрока, нет. Он продвигался к тому, кто стоял чуть поодаль и наблюдал за ходом борьбы, посверкивая глазами из-под надвинутого на лоб капюшона. Все остальные – лишь помеха на пути Имара к этому человеку. Именно он наверняка и был организатором всего того, что происходило в последние часы, – Имар был в этом уверен. Он? Или она?
Имар не слышал того, что происходило позади. Совершенно не думая, он отражал атаки противников, отбивал пущенные в него из арбалета болты, отмахивался от метательных ножей, как кот от бабочек. Атрок разил, убивая всех, кто оказывался в зоне досягаемости его мечей. Он двигался к тому человеку, не замечая крови, стекающей на щеку из пореза на голове, не чувствуя многочисленных порезов на плечах, руках, – как ни берегись, но в такой толпе и в сумраке пещеры отбить все удары без каких-либо повреждений практически невозможно. Слава богам, эти повреждения были пока всего лишь царапинами и не мешали вести бой. Последний бой в его жизни. Он чувствовал это.
Когда Имар пробился через толпу, оставив за собой широкую просеку, заваленную порубленными «деревьями», в него тут же врезалось несколько огненных шаров, а когда они не дали нужного эффекта, стекая с его обкастованного тела, как грязная вода стекает с городского нищего во время проливного дождя, противник двинулся навстречу, вытянув из-за пояса два меча, похожих на те, что были в руках атрока.
Не доходя нескольких шагов до Имара, залитого своей и чужой кровью, человек сдвинул капюшон, обнажив лысоватую голову, и с усмешкой сказал:
– Как я и предполагал, крысы вылезли здесь. Королеву бросил? Разумеется, ведь нужно спасаться самому! Полностью с тобой согласен. Ну что же, теперь проверим, кто из нас сильнее, так, Имар? Меня всегда занимал этот вопрос. А еще – так приятно нагадить твоей доченьке, твоему дружку Неду и вообще – всем! Всем! Ну что, пора умирать, старый идиот!
– Жордар… так тебя сейчас звать? Как ты был глупым скотом, так им и остался. Никогда тебе не быть настоящим Великим Атроком! Жалкая тень. Правильно поступила моя дочь, когда выгнала тебя, как вошь, из своего дома!
– Сейчас мы узнаем, кто из нас вошь!
Бои мастеров меча не бывают долгими. Все заканчивается в доли секунды – одно, два, три движения, неуловимые, быстрые, как моргание ресниц. И вот один из них стоит с разрубленной шеей, второй… второй нащупывает меч, пронзивший ему грудь.
«Старею», – с сожалением подумал Имар, отталкивая от себя труп Жордара, упавший ему на грудь, и ухватился за рукоять меча, пробившего грудную клетку. Меч пронзил ее рядом с сердцем, разорвав легкие и зацепив сердце, трепещущее на острой стали.
Но Имар был еще жив. Его еще хватило на то, чтобы повернуться и увидеть, как пал последний из сыновей Жересара и как свалился сам лекарь, поваленный толпой шатриев.
Не все, видимо, погибли во дворце рядом с Жордаром, не все. Но Имар этому не удивился – он знал, как трудно убить любого из Братства Ширдуан.
И тогда Имар на последнем всплеске жизни выпустил в толпу шатриев облако демонов четвертого круга. Теперь нечего было терять: Жересар затих под толпой поднимающихся и опускающихся мечей, сыновья лекаря лежали изрубленные в окружении мертвых врагов – теперь щадить некого.
Демоны с воем понеслись вперед, темным облаком, кошмарным туманом, рвущим, мечущим, убивающим все живое. Шатрии были разорваны за долю секунды, а потом демоны рванулись вверх по тоннелю. Видимо, почуяли присутствие Санды и Нулана – подумалось Имару, и он тяжко вздохнул. Ну что же – как вышло, так вышло… простите, ребята. Счастья вам, Нед и Амела.
Потом Имар упал. Могучее сердце старого бойца, надрубленное клинком мятежного атрока, лопнуло, выбросив кровь в грудину, и затрепетало в последних судорогах, как умирающая птица.
Имар умер.
Он уже не видел, как из темноты тоннелей вышла бесформенная фигура в широком плаще. Человек осмотрел поле боя, заваленный тоннель, пожал плечами и вздохнул:
– Ну что же, попробую и из этого извлечь пользу…
И затем исчез в переходах пещер.
Прошло несколько часов, давно уже погас магический светильник, озарявший поле боя, когда на площадке, усыпанной трупами
