не должен у меня ничего выпытывать на эту тему, обещай мне.
После ее первой фразы я вытаращил глаза, не веря своим ушам, как принято говорить в таких случаях, но мое изумление не связано было со словами «абсолютная тайна», оно касалось слов «мой дорогой». Но еще больше меня поразило это странное сочетание: она практически одновременно говорила о нашем общем будущем — и требовала от меня обещания ничего у нее не выспрашивать.
На улице, пока наши пути не разошлись, Элинор сначала взяла меня за руку, потом под руку. Возле цветочного магазина нам встретился Ритц, как всегда, в кителе и картузе. Он разглядывал розу, которую держал в руках, потом кивнул нам.
— Привет, Пауль, — сказала Элинор. — Что это у тебя?
— Роза, очень жизнестойкая, — сказал Ритц. — Цветет до ноября, сами видите. Сорт называется «Сказочный принц». Эту я возьму домой. Ну а как ваша работа продвигается?
На этот раз Ритц обращался к нам обоим, и мне не пришлось глупо стоять в сторонке, как несколько недель назад.
— Продвигается нормально. У нас, во всяком случае, — ответил я. — А Элинор про ее работу говорить запрещено.
12
Дела у нас в библиотеке пошли действительно очень споро. Нам такой темп был необходим, потому что приближался конец ноября, а официальное открытие библиотеки было намечено на четверг, 14 марта 2030 года. Зандер хотел непременно выдержать этот срок, и мы тоже, потому что в самом начале года пора будет рассылать приглашения «деятелям культуры», часть из которых приедет к нам издалека, другие, впрочем, жили
Как и все, кто жил здесь, я говорил либо
Но вряд ли кто-то из нас — это «мы» ощущалось каждым очень отчетливо — покидал территорию без производственной необходимости чаще раза в неделю. Зандер не покидал ее вообще никогда. По меньшей мере десять часов ежедневно он проводил в своей библиотеке. В своей? Конечно, в нашей, во всяком случае, сюда относились еще мы с Фродо, но в конечном итоге библиотека должна была стать местом для всех. И тем не менее все на территории говорили «библиотека Зандера», подразумевая, что без него она бы не появилась.
Ему поручили создать библиотеку, так писал мне Зандер в Аахен, теперь я вспомнил. Я только не задавался вопросом, кто именно поручил. Еще я не знал, откуда берутся средства, на которые мы покупаем частные библиотеки, грабим антикварные магазины, прочесываем блошиные рынки. И только задав Зандеру этот вопрос, впервые узнал, что на создание библиотеки деньги отчисляют все предприятия, которые тут находятся. Но кто же ему поручил? В прямом смысле слова никто: такое желание высказывали некоторые из первых поселенцев территории, наверное, так будет точнее всего. Эти люди знали друг друга еще со времен хунты, с серо-зеленых лет, как называл эти времена Зандер. Больше он ничего не стал рассказывать. Но я уже сообразил, особенно после нашего совместного ужина в «plaisir du texte», что многие из этих поселенцев были в те времена в оппозиции, участвовали в сопротивлении, координация которого была не на высоте, что полностью ушли в подполье или же старались жить максимально незаметно, как сам Зандер или отец Фродо.
А теперь Зандер прятался в своей библиотеке и у себя в квартире. Впрочем, нельзя сказать, чтобы он сторонился людей. Речь не только о том, что он ходил в ресторан — со мной или еще с кем-то. Порой можно было видеть, как он ведет беседы с Ритцем или с ребятами в штаб-квартире анархистов. А когда в начале декабря на своем окончательном месте утвердилась редакция новой газеты «Неуловимая территория», прямо у входа, в приведенной в порядок первой руине, вокруг которой теперь зеленел газон, — Зандера по крайней мере два дня в неделю скорее можно было найти там, чем в библиотеке. Я понятия не имел, откуда он знает ту молодежь, которая организовала этот проект, двоих ребят и четверых девушек, всем им — нет и тридцати, но он явно был знаком с ними очень хорошо. Такой раскованности, такой живой жестикуляции я, признаться, давно у него не видел. Никогда он не казался так далек от своего библиотечного аутизма.
Итак, Зандер никогда не покидал территорию, но и другие, кого я знал, не стремились к прогулкам по столице. Томми, как известно, каждую пятницу