дочерью-дебютанткой одного из заговорщиков, выросшей вдали от столицы. Естественно, обе соответствовали любимому типажу наследного принца. Первую быстро устранили коллеги по работе, когда увидели неприкрытый интерес его высочества, вторую, похоже, убрал кто-то из высшего света (или из ищеек Корда) по тем же причинам. Подкупить уже имеющуюся любовницу не представлялось возможным, ибо о ней ничего не знали, в том числе и то, существует ли она в природе вообще. С Любой маг решил пойти ва-банк, даже с королем Меравии договорился о генетических образцах и недавно разыгранном представлении оскорбленного посольства.
«Вот это интриган – все продумал!» – не могла не восхититься пленница изощренным умом.
Расчет был действительно хорош: давняя помолвка играла на руку, а к находящейся под покровительством самого короля принцессе просто так не подобраться. Да и слишком она заметная фигура, чтобы по-тихому устранить. Вот только собственного племянника маг не учел, за что и поплатился. Хотя пострадала как раз таки Люба, он же лишь потерял сотню-другую нервных клеток и истратил очередной резерв исцеляющих амулетов. Неприятным шлейфом тянулась незапланированная отсрочка на три месяца – срок восстановления ментального фона пострадавшей, но кто сказал, что королевские свадьбы быстро играются? В принципе, пока король раскачается на официальное подтверждение помолвки, пока платье сошьют да мероприятие подготовят… Тот же квартал и пройдет, если не больше.
Мысли примерно такого содержания крутились в седой голове, пока Люба не проснулась и не осознала, что не может… Ничего. Совсем. Выйти на улицу казалось ей пыткой, говорить с людьми – камни ворочать. Да, физически ее подлатали, а вот морально… душу истерзали настолько, что не осталось ничего, кроме безотчетного страха и тупой апатии.
– Ты и сама прекрасно понимаешь, что сейчас уже поздно отступать, – в своей любимой манере «все люди – смерды, кроме меня, красивого» выговаривал ей Брэг. – Мы зашли слишком далеко – на тебе теперь очень многое завязано.
Люба молча сидела в кровати, закутавшись в одеяло, и смотрела на портрет розовощекого и розовогубого принца.
– Я открыто заявил себя в качестве опекуна, а значит, моя репутация может пострадать. Заменить тебя невозможно, так что возьми себя в руки и поднимайся, гмыр тебя возьми! – Под конец он сильно повысил голос, заставив вздрогнуть хрупкую фигурку.
Люба все так же безучастно продолжала изучать местную живопись. Ее остекленевший взгляд начинал пугать собеседника. Слишком много свалилось на нее за последнее время, начиная с попаданства и заканчивая вчерашним изнасилованием. Какой бы ни был герцог крутой маг, он не смог уберечь ее от увечий. Более того, некоторые вообще лично организовал. Что бы он там ни говорил о строжайших условиях, которые выставил похитителям, она все равно пострадала. О Вилдаре вообще отдельная статья – уголовная. Понравилась она ему, видите ли! Когда только успел разглядеть? За ту пару часов, что она провела на проклятом пикнике? Захотел он, видите ли, заполучить принцессу в жены, одновременно насолив Миральду – ненавистному сводному брату. А что, он ведь тоже королевской крови, значит, имеет право. Слишком много герцог на себя взял, не посчитал нужным проинформировать все заинтересованные стороны, да попросту не учел фактор кровного родства.
– Мне нужно время, – наконец выдала изможденная Люба, подумав: «Как теперь жить с этим: улыбаться, учить историю, соблазнять принца, лавировать между королем и его главмагом? Хватит! Устала… Надо перевести дух…»
– Время? – Он пристально изучал ее осунувшееся лицо, потухшие глаза. – Сколько?
– Не знаю, – зябко пожала Люба плечами. – И лучше уехать из города, чтобы никого не видеть и не слышать.
– Как ты себе это представляешь? – Маг хотел добавить желчи в голос, но почему-то не сумел. – Король не отпустит тебя без веских оснований.
– Если честно, мне все равно, – ответила Люба и сжалась от негодующего взгляда белесых глаз.
Герцог Брионский тут же развернул трубочку с контрактом и зачитал параграф с обязанностями.
Странный, противоречивый коктейль ощущений охватил Любу: страх перед магом и страх перед всем остальным миром. Это были два разных чувства. Одно пугало конкретными последствиями, ужасными, но осознаваемыми. Второе же было безадресным, в какой-то степени иррациональным, но от этого не менее весомым. Даже череп не казался настолько ужасным, хотя и от него ничего хорошего ждать не приходилось.
– Я правда не могу. – Она сглотнула вставший поперек горла ком и заплакала. Тихо, безнадежно, в бессчетный за последние сутки раз.
В своей долгой и весьма разнообразной жизни маг видел бесчисленное количество слез, большинству из них был причиной. Какие-то вызывали досаду, недовольство либо, напротив, удовлетворение, а то и наслаждение. Страдания кузины обычно пробуждали злость на обидчика или раздражение, если с помощью слез вымогались какие-либо блага. Впрочем, последнее относилось ко всем представительницам женского пола. Но то, что он видел сейчас, не подходило ни под один известный ему тип. Похищенная им блондинка не работала на публику, не пыталась разжалобить, очевидно, в этот момент она успела позабыть, что находится не одна. Глаза смотрели внутрь себя, показушные всхлипы и прочие атрибуты истерики отсутствовали. Казалось, будто что-то в ней сломалось. Та пружина, которая выпрямляла ее гордую спину всякий раз, как он пытался ее прогнуть под себя, лопнула. Или растянулась и превратилась в обычную проволоку. Обвислую, негодную даже для обмотки, так как крошилась на сгибах.
– Ладно, – вздохнул маг, сам от себя не ожидавший подобного ответа, – я что-нибудь придумаю.
Глава 9
Арт-терапия
Через три дня Люба, увешанная амулетами, не позволявшими посторонним считать ее ауру, собрав остатки силы воли в кулак, стояла перед его
