— Завтра утром покажу. Хватит с тебя на сегодня. — Он протянул руку к ее волосам и вытащил обломок кости. — Это что, крысиный хребет?
— Утром Гостклиф собирался передать мне документы и списки студентов Рё’Тена.
— Я не займу у тебя много времени. Зайду пораньше, — стихийник все решил за Натт.
— Ты знаешь, где я живу?
— Да вся академия уже называет бывшую астрономическую башню башней некроманта. Ты живая легенда — приручила голема плоти. Завтра студенты тебе проходу не дадут. Жди, я забегу с утра. — Мёрке не успела ничего возразить, как Хассел резко развернулся и бросился прочь по коридору.
Гостклиф Анд и глупая девчонка все еще самозабвенно целовались. Мёрке что есть силы ударила сферу об пол. Та не раскололась, лишь подпрыгнула и откатилась в угол. Что ни говори, а Фирс Хассел — талантливый аспирант кафедры геммологии.
Ванная для администрации не шла ни в какое сравнение с жалкой душевой кабиной в каморке некромантки. Едва Натт зашла внутрь, как плафоны под потолком синхронно зажглись, и Мёрке зажмурилась от яркого света. Стены, пол, купальня — все было выложено из белого и кремового камня. Натт немного привыкла к освещению и, наконец, оглядела себя в большом зеркале над огромной раковиной.
Волосы висели спутанными жгутами. Медный блеск скрылся за бурой зловонной коркой, и Натт не была уверена, что волосам удастся вернуть первоначальный цвет. Кровь весьма скверно отмывается, а уж проклятая и подавно. Мёрке открыла несколько кранов в ванной наугад, проверяя температуру. Из одного текла совершенно ледяная вода, от которой мгновенно заломило пальцы, из другого — крутой кипяток. Перепробовав еще несколько рычажков, Натт нашла идеальную для себя температуру и оставила купальню наполняться.
Одежда тоже была безнадежно испорчена, и Мёрке с жалостью оглядела почти не ношенную мантию. Она потратила почти все деньги на бесполезные, как оказалось, сферы и методические пособия. Так что до зарплаты придется довольствоваться старыми вещами. Сама виновата. Натт сбросила с себя тяжелые вонючие тряпки и принялась критически осматривать израненный бок и руки. Старшекурсник-целитель неплохо подлатал ее, но красные отметины рубцов еще остались. Не беда, у нее наготове целый сундук с сувенирами. Наведается к травникам в оранжерею и попросит мазь от шрамов. Как там сказал Фирс? Она теперь знаменитость. Будет интересно проверить, как это работает.
Больше всего ее смущала странная отметина на внутренней стороне бедра, где она коснулась себя обожженной рукой. Кожа в этом месте вздулась и была твердой на ощупь, но говорить об этом Анду Натт не решилась. Найдет девушку-целителя и непременно посоветуется с ней. Может, это простой ожог или гематома. В любом случае, болезненных ощущений при нажатии не было, так что можно подождать до начала учебного года. А там, возможно, все рассосется само собой.
Купальня наполнилась до половины, и Мёрке осторожно поднялась по аккуратным ступенькам в каменную чашу. Несколько минут она просидела без движения, боясь разбередить раны, которые щипало от воды. Когда же наконец привыкла к неприятным ощущениям, то окунулась с головой. Вода мгновенно окрасилась в буро-красный цвет.
Сложно сказать, сколько времени Натт провела, спуская грязную воду и наливая чистую. Она долго промывала пряди, перепробовав почти все средства, которыми были щедро уставлены полки. Наконец отчаявшись, Натт выбралась из купальни и обернулась мягким полотенцем.
В одном из ящиков она отыскала ножницы, с тяжелым вздохом отрезала волосы по плечи и высушила их феном. Следующие полчаса Мёрке прибиралась после себя в ванной комнате. Одежду она собрала в мусорный мешок, а розоватые остриженные пряди завернула в салфетку. Такими вещами разбрасываться нельзя. Волосы, ногти и кровь можно использовать для приготовления самых разных зелий и в заговорах. К чему рисковать? Лучше все это сжечь по возможности.
Позаимствовав один из халатов, Мёрке набросила его на голое тело и распихала по карманам сферы. Подарок Фирса оказался слишком большим, пришлось нести его в руках вместе с мешком. Натт вынырнула в безлюдный коридор, надеясь никого не встретить по дороге в свою комнату. А ведь Хассел прав. В ее распоряжении теперь целая башня. Интересно, что осталось от зала астрономии? Нужно подняться туда, когда будет свободное время.
Проходя мимо покоев Гостклифа Анда, она слегка замедлила шаг, крепче сжимая сферу. Наверное, другая девушка была бы безмерно счастлива, что такой мужчина вступился за ее честь и самолично наказал мерзавца-насильника. Только Натт это, наоборот, оттолкнуло. В тот самый миг магистр ядологии выглядел куда страшнее черноглазого некроманта.
Синд. Как непривычно снова называть это имя. Значит, он жив. Какой он теперь? Прошедшие перевоспитание инквизицией едва ли сохраняют остатки себя и больше походят на живых марионеток. Синд смешил ее, развлекал и дарил подарки. Из-за нее он стал изгоем, но никогда не винил в этом. А затем… Мысли Натт путались. Страх граничил с желанием увидеть друга. Ненависть и отвращение шли рука об руку с глубокой привязанностью. Как ей смотреть на него? Как разговаривать?
В восточном крыле посреди коридора неподвижно стояла рыжеволосая девчонка и, смеясь, разговаривала с кем-то невидимым. Мёрке замедлила шаг и стала осторожно приближаться к странной студентке.
— Думаешь? Но ведь он никогда не простит. А меня схватят и накажут.
Казалось, девчонка слушает голос, звучащий только в ее голове.
