штаны и пополз незнамо куда под внимательными взглядами недособак, собак-пугал и собак-вешалок.
Восемнадцать часов спустя почуявший неладное сторож нашел Гути под трибунами стадиона «Кэмп Рэндалл» среди гор оберток от жвачки и пачек из- под сигарет, пыльных использованных презервативов и разбитых полупинтовых бутылок. Как он с луга агрофакультета добрался до футбольного стадиона, Гути понятия не имел. Похоже, он вслепую искал убежища и случайно забрел на территорию спортивного комплекса. Сторож потолкал его в плечо и велел проваливать, Гути же в ответ поморгал и выдал цитату из Готорна: «Придерживаясь уединенных троп, он тем самым собирается сохранить в себе простоту и ребячество… с благоуханной свежестью и незапятнанной чистотой помыслов…»[40]
Сторож притащил его в свою каморку и вызвал полицию.
В седьмом часу мы с Доном вернулись в гостиницу и на несколько минут разошлись по номерам. Приветствуя в баре Дона, заказывая бокал вина, болтая с барменом, неся напитки через все помещение, чтобы занять наш маленький круглый стол, я раздавал извиняющиеся улыбки и упреждающие взгляды, выдававшие озабоченность важной новой информацией.
Мы сели, и Дон сказал:
— Давай выкладывай, а то лопнешь.
— Знаю, знаю, — ответил я. — Похоже на полное совпадение. Только ты не поверишь.
— Уже не верю.
— Придется. — Я помедлил. — В номере на автоответчике было сообщение. От Ботика. Он позвонил мне домой, и моя ассистентка, которая только что вернулась из Италии, сказала ему, где мы. И знаешь, где Джейсон Боутмен сейчас живет?
— Конечно, — ответил Дон. — Если не ошибаюсь, в Мэдисоне. В своем маленьком схроне.
— Значит, переехал. Нынче Джейсон живет минутах в десяти-пятнадцати езды отсюда. В восточной части, где-то в районе Вилли-стрит. Говорит, у него потрясающие новости, и хочет поделиться при личной встрече.
— Какой у него был голос?
— Голос у него был… Я б сказал… радостный был у него голос.
— Здорово, — сказал Дон. — А как он узнал, что мы здесь? Как узнал, где мы обитаем?
— Именно это я и спросил у него. Но если задуматься, узнать о нас он мог только одним путем.
— Хочешь сказать… ему позвонила Минога? Хотя с чего это я удивляюсь. Она ведь и мне позвонила, помнишь?
— А может, послала ему имейл, — предположил я и добавил, что понятия не имею, с кем она общается.
— Ты что, правда не знаешь? — спросил он.
Инструкции Боутмена привели нас к просторному двухэтажному каркасному дому на Моррисон-стрит. Вряд ли это здание можно назвать красивым, как и похожим на «схрон». Дорожка из растрескавшейся брусчатки вела к трем деревянным ступеням и длинному крыльцу, нуждающемуся в шлифовке и покраске. Весь дом, когда-то славного цвета листвы, казался немного желтушным. Чахлые, увядающие папоротники свисали с цементной облицовки по обеим сторонам ступеней. Следы шин вели к гаражу, готовому в скором времени развалиться. Напротив дома, через улицу, заросший утес обрывался на пятнадцать или двадцать футов к берегу озера Монона. Это строение и соседствующие с ним, да, пожалуй, и весь квартал словно отреклись от изначальной респектабельности среднего класса в пользу малобюджетного жилищного строительства. Когда-то давно вдова или мать-одиночка сдала пару комнат аспирантам — для студентов район располагался слишком далеко от кампуса, — а со временем примеру последовали тысячи, и как грибы стали расти на первых этажах продовольственные лавки, магазинчики, плохие рестораны национальной кухни и забегаловки с привлекательными названиями. Что в подобном месте делал Джейсон Боутмен?
Мы поднялись по ступеням и нажали на кнопку звонка рядом с забранной сеткой дверью. Вскоре дверь из дома на крыльцо распахнулась, явив нечеткий из-за сетки силуэт дородной стариковской фигуры. Силуэт двинулся вперед и потянулся к ручке сеточной двери. В нем уже можно было узнать Джейсона Боутмена. Он улыбался, и для нас обоих, Олсона и меня, непринужденность и дружелюбие улыбки свидетельствовали о том, что внутренний стержень в этом человеке сломан. Пожар затих. Человек у порога был слишком расслабленным для Джейсона Боутмена, а еще — старым и толстым: реденькие седые волосы зачесаны назад, глубокие морщины на тревожно бледном лице, небольшой, однако заметный животик, катившийся по миру перед хозяином.
Ботик распахнул пыльную сеточную дверь со словами:
— Парни, как здорово, что вы приехали. Ну, давайте, проходите.
Он приветствовал нас совершенно не в духе прежнего Джейсона Боутмена, замкнутого, напряженного, а зачастую мрачного. Тот Джейсон наверняка бы выдал что-то вроде: «А, явились. Наконец-то». Прежде чем шагнуть на крыльцо, Олсон бросил на меня взгляд, словно спрашивая: «Что этот тип сотворил с Ботиком?»
— Господи, вы оба здесь, у меня, как же здорово. — Источая вместо беспокойства любезность, Боутмен отступил и распахнул внутреннюю дверь с
