— Вспомни, там, на поле боя, противник знал наш план. А ведь мы готовили его со всей возможной секретностью. Уверен, кто-то сообщил людожегам.
Лешага вспомнил засадный полк, обнаруженный ими с высоты маратовского летающего навеса, неудачную посадку и пришедшего на помощь Усача. Сжал крепко зубы.
«Как нелепо!» — подумал он, но промолчал, лишь кивнул, давая понять, что принял к сведению предостережение.
— Я еще хотел спросить насчет Барьера, — глотнув из глиняной чашки душистого отвара, вновь заговорил Леха. — Это такой незримый рубеж, который порождает безумный ужас у всякого, кто к нему приближается. Даже не ужас… не знаю, как и сказать, все тело будто в узел страхом закручивает. Тебе что-либо известно?
— Известно, но это мало что даст.
— Это еще почему?
— Потому что объяснять сейчас физику инфразвука, увы, — дело совершенно безнадежное. Впрочем, я и сам толком не смогу рассказать. Могу лишь добавить, что, если бы Ужас не подействовал, следующая волна попросту выжгла бы мозг.
Ученик Старого Бирюка нахмурился.
— Но погоди, — Хранитель Знаний указал на громоздкий стол, — помоги мне сдвинуть его.
Лешага повиновался. Старик отвернул потертый коврик, сплетенный из тростника, и указал на массивное кольцо в полу.
— Тяни верх.
— Что это? — поднимая крышку люка, спросил воин.
— Назовем это так — спецхран.
Глава 6
— Достаточно!
Эргез сделал останавливающий жест, и нукер замер с поднятой над головой палкой.
— Ты будешь говорить правду? — халиф вытащил из ножен Шамшир и начал водить острием по исполосованной спине пленника.
— Я говорю правду, великий господин! — взвыл несчастный. Руки и ноги его были растянуты в стороны и привязаны к стволам деревьев, так что он висел над землей, едва-едва не касаясь животом и лицом вбитых в землю отточенных кольев.
— Почему я должен тебе верить? — наместник Пророка чуть надавил, рассекая кожу и любуясь тем, как проступает в прорез алая кровь. — Клянешься, что ты караванщик, однако с тобой не было ни груза, ни вьючных животных, зато было оружие, вполне подходящее, чтобы попытаться убить меня.
— На нас напали раздольники! — простонал бедолага. — Спасением клянусь, я — караванщик. Меня зовут Исмаил. В Ориенском бунке меня каждый знает! Любой подтвердит!
— Когда мы войдем туда, может, и подтвердит. Если ты будешь говорить истину, то истина сделает тебя свободным. — Эргез поднес острие к веревке, стягивающей запястья торговца и начал просовывать холодную сталь между кожей и путами.
— Нет-нет, не надо! — взмолился купец.
— Ты что же, не желаешь свободы?
— Не желаю, великий господин. Одного хочу: служить вам, преданно служить. Хотите, собакой буду? На врагов лаять стану!
— Глупец! — вздохнул Эргез. — Как ты сможешь быть вернее собаки? Им я доверяю куда больше, чем людям, а тебе, шакал, вовсе не верю.
— Я правду говорю, — подвывал Исмаил. — Шли караваном, раздольники напали, весь товар отняли, нас продать хотели…
— Раздольники отняли товар, — скептически покачал головой наместник. — Какая беда! И где он теперь?
— На раздольников напали прорвы, кое-кому из бандитов вместе с нами удалось сбежать, а потом мы исхитрились…
— Нет, гадючий выползень, это сейчас, даже за миг до смерти, ты хитришь. Неужели думаешь, я поверю, что тебе, трусливому шакалу, удалось справиться с раздольниками и скрыться? Кого ты пытаешься обмануть, глупец? Говори прямо, кто ты — соглядатай, или подосланный убийца.
— Я простой караванщик! — обреченно стонал бедолага, в исступлении мотая головой, чуть не касаясь носом отточенных кольев. — Нас спасли!
— Новая ложь! — досадуя, прикрикнул Эргез и плашмя огрел пытаемого клинком вдоль спины. — Если бы вас освободили, вы бы шли в свой Бунк вместе с чьим-нибудь караваном или сидели в Трактире, ожидая подмоги.
— Они прятались в лесах. Нас спасли, но мы сбежали! — предчувствуя худшее, заорал Исмаил.
Наместник скривился, точно от зубной боли, и взмахнул саблей.
